Мы очень ждали его возвращения, так были счастливы, что Альбер Эльбаз наконец запустил свой бренд, с такой радостью смотрели на его новые платья — до боли узнаваемые и при этом совершенно другие, что к чувству невероятной боли от известия о его внезапном уходе примешивается и странное чувство растерянности. Мы так не договаривались. В конце лукбука его первой собственной коллекции AZ Factory надпись To be continued, а продолжения не будет… Оглядываясь назад, вдруг понимаешь, что его затихающее I love you! в финале видео, посвященного этой коллекции, звучит прощальным эхом.
Instagram content
Вообще для Альбера любовь была таким же необходимым инструментом в работе, как ножницы и воображение, а нарисованное от руки сердечко стало практически его личным логотипом. И это была настоящая любовь, которую другие дизайнеры часто пытались, но не могли симулировать ни душещипательной музыкой, ни падающими с потолка розовыми лепестками. Любовь, которую чувствовали все на показах Lanvin хоть в грохоте техно, хоть в аскетичных интерьерах промзоны. Похоже, Альбер Эльбаз всю жизнь руководствовался правилом хорошего еврейского портного: «Платье нужно шить так, чтобы девушка счастливо вышла замуж».
Нет сомнения, что тех, кто счастливо вышел замуж в его платьях, не сосчитать. Альбера Эльбаза по-настоящему заметили в 1996 году, когда он заставил модную прессу снова всерьез заговорить о почти забытом Доме Guy Laroche.
Его коллекции для этого Дома были настолько хороши, что Ив Сен-Лоран и Пьер Берже предложили ему стать главным дизайнером Yves Saint Laurent.
Но похоже, что в присутствии великого мэтра Альбер Эльбаз чувствовал себя слишком скованно, и работа не задалась, а вот Lanvin стал для него настоящим браком по любви. Годы с 2001-го по 2015-й, проведенные на посту креативного директора Lanvin, были самыми счастливыми в его карьере, а возможно, и в жизни.
На показы Lanvin ломился весь Париж, в бутике на Сент-Оноре было не протолкнуться от покупательниц (и каким же счастьем для них было встретить там самого дизайнера, который пришел на личную примерку с очередной невестой), а светские тусовки превращались в парад его платьев и украшений.
В то прекрасное время трудно было найти модную девушку, у которой не было хотя бы одной пары балеток Lanvin. О разрыве с Lanvin Альбер Эльбаз потом и говорил как о любовной драме и переживал его так же — в одиночестве, со слезами и отчаянием. Для него это было не просто разрывом с модным Домом, а разрыв с модой вообще.
Именно поэтому ему было так трудно вернуться и начать все заново. К тому же за те пять лет, что его не было в моде, мир сильно изменился, и умница Эльбаз прекрасно понял разницу между инстаграмными сердечками и сердцем, которое он щедро рисовал от руки то карандашом, то красной помадой.
Он прекрасно знал, что снова войти в ту же модную реку, которая однажды выбросила его на берег, невозможно, и двигаться нужно только вперед. Он даже успел все придумать — «проекты» вместо коллекций, новый способ жизни между зумом и реальным общением, переодевание в от-кутюр за две минуты, то, что теперь мода должна не только отражать свое время, чем она всегда занималась, но и как-то его формировать, чтобы сердечко из инстаграма никогда не заменило то, которое бьется в груди, излучает настоящую любовь и иногда так сильно болит.
Случилось так, что Альбер Эльбаз вернулся в моду только за тем, чтобы оставить нам свое завещание, чтобы приоткрыть дверь, в которую потом войдут уже другие. Но если бы можно было вернуть его миллионом нарисованных сердечек, мы бы нарисовали их столько, что хватило бы на тысячу жизней.
