Письмо Эли Сааба-младшего из Бейрута

Взрыв произошел во вторник 4 августа в 18:30. В этот момент мы были в офисе. В последнее время мы работаем допоздна, так как готовим сразу несколько коллекций одновременно. Из-за коронавируса мы оптимизировали стратегию так, чтобы все успеть в срок. Кутюрная коллекция будет по-прежнему представлена в начале сентября. Свадебные платья покажем онлайн в середине сентября. Коллекция ready-to-wear запланирована на конец сентября. Мы пока не знаем, в каком именно формате она будет представлена — у нас все еще нет уверенности в том, что второй волны коронавируса не будет.

Но самое главное заключается в том, что ателье, офисы, студии и все здания Elie Saab в тот трагичный момент работали на полную мощность. Мы готовились к сентябрю и его важным датам. В 18:30 все были в здании, и взрыв стал шоком для нас. Полетели разбитые стекла, было множество повреждений. Мы получили лишь небольшие травмы, чего не скажешь о нашем эмоциональном состоянии. Было страшно. Когда произошел взрыв, он был такой силы, что мы были уверены — бомба разорвалась прямо за нашим офисом. На меня посыпались звонки, один из них от моего дяди, который живет достаточно далеко от нас. Он говорит мне: «Тут совершенный хаос!». Тогда я запаниковал — сколько бомб взорвалось одновременно в разных местах? Началась война, нас атаковали самолеты, что вообще происходит?

Читайте также

Что нужно знать о нынешней ситуации в Бейруте и как помочь

Céline Semaan

Через пять минут я взял себя в руки и попытался разобраться в ситуации. После нескольких звонков стало понятно, что это мощнейшая бомба или пожар — мы по-прежнему не знаем, что послужило причиной взрыва. Конечно, весь персонал был на взводе, все кинулись звонить родным и близким. Естественно, моим первым желанием было увидеть отца, и я поднялся к нему в студию. Я был в крови, поэтому для него мой вид стал шоком. Затем мы удостоверились, что все наши сотрудники в безопасности. Слава Богу, наша семья не пострадала, и это просто чудо! Дом моего отца — один из самых старых домов в Ливане — был полностью разрушен. К счастью, там никого не было, персонал находился в саду, никто не пострадал. Моя мама была как раз на пути домой. И если бы она пришла туда на 30 минут раньше, думаю, все сложилось бы иначе.

Мы живем недалеко от отца, в современном здании, на верхнем этаже. Взрывная волна сильно задела и наш дом. Хорошо, что моя беременная жена, которая сейчас редко куда-то выходит, в это время была каким-то чудом на дне рождения у друзей. Конечно, мы понесли материальный ущерб. Но это самое последнее, о чем мы беспокоимся. Главное, что все в безопасности.

Сейчас мы находимся в доме в горах — нам повезло, что есть место, где мы можем жить всей семьей. Повторю, материальный ущерб не имеет никакого значения по сравнению с обстановкой в Ливане. Для любой страны такая катастрофа связана с огромными трудностями. А теперь представьте, что это значит для Ливана в текущей ситуации. Мы переживаем очень сложные времена, особенно в последние два-три года. Кризис из-за коронавируса, серьезная дефляция ливанской лиры. Впервые введен контроль капитала, то есть ливанцы не могут путешествовать, переводить деньги и прочее. Глубокий политический кризис. И теперь еще это. Ливанцы просто не могут свободно дышать. И мой самый большой страх в том, что надежда может покинуть сердца людей. Ливанцы могут выдержать очень многое, люди проходили через серьезные испытания в течение последних 40—50—60 лет. Но этот взрыв... Такого никогда не было.

На следующий день после инцидента я вернулся в офис, чтобы оценить ущерб и спланировать открытие. И этим я сейчас занимаюсь. Мы были закрыты на неделю из-за традиционного праздника. Наша цель — открыться в ближайшее время, чтобы все здание работало на полную мощь, так как мы не можем останавливаться. Мы даже не рассматриваем такую опцию, несмотря на обстоятельства. И вот почему. Мой отец начал этот бизнес в 1980-х здесь, в Ливане, имея куда меньше средств, чем мы располагаем сейчас. Он начал с нуля. В то время в стране бушевала гражданская война. Конечно, сейчас люди более осведомлены о происходящих событиях, чем в то время. Тогда не было соцсетей, информации было мало. Тем не менее отец организовал бизнес во время войны. Стойкость является частью ДНК Elie Saab. Мы будем продолжать — это часть нашей природы.

И конечно, мы делаем это не только для себя. У нас дифференцированный бизнес с точки зрения географии. Но Ливан принципиально важен для нас, особенно с перспективы высокой моды и того уникального мастерства, которое является частью коллекций. Мы находимся в Ливане сознательно, именно потому, что хотим быть здесь. Мой отец поддерживает мастеров, которые передают свои знания из поколения в поколение благодаря нашему ателье. Это сердце кутюрных коллекций. Мы не собираемся уезжать, мы хотим сохранить традиции. Мы знаем, что в Ливане очень много талантливых людей. Мы хотим остаться здесь, чтобы поддерживать и развивать этот талант, чтобы строить нашу мечту вместе с ливанцами здесь, в этой стране.

Как я уже говорил, мы следуем стратегии диверсификации. С точки зрения локаций, мы представлены в самых важных модных столицах мира: в Париже, Лондоне, Нью-Йорке и Дубае. В этом наше преимущество. К тому же мы диверсифицируем и производство. Женские ready-to-wear-коллекции, детская одежда, мебель — все это создается на фабриках в Италии. Но именно в Ливане мой отец черпает вдохновение, он любит работать с местными, его вдохновляет страна, и мы не собираемся это менять. Особенно в отношении направления высокой моды. Поэтому сейчас мы также оцениваем ущерб, нанесенный креативному сообществу страны. Пытаемся понять, как Elie Saab может помочь. Сейчас мы работаем в этом направлении с потенциальными партнерами — мы хотим вернуть людям надежду, оказать им необходимую поддержку.

Читайте также

Максим Сапожников поговорил с Рами Кади, Сандрой Мансур и другими о трагедии в Бейруте

Максим Сапожников

Итак, первое обнадеживающее сообщение: мы продолжаем работу. Надеемся, что наш пример послужит стимулом для других. Второе — мы оцениваем ущерб и пытаемся понять, чем конкретно можем помочь людям, чтобы они снова встали на ноги, чтобы они стали еще сильнее. Как я уже говорил, креативное сообщество Ливана — креативный хаб, который развивался последние 30 лет, — очень важен для нас. Его потеря была бы трагедией не только для Ливана, но и для всего мира. Я уверен, вы знаете, сколько талантливых идей и людей из нашей страны представлены на Неделях моды по всему миру. 

Наша миссия — поддерживать молодые таланты. И она возникла не сегодня, так было всегда. Пять лет назад мы организовали школу совместно с американским Университетом Бейрута и лондонским Университетом искусств; мы многое делаем для поддержки ливанских и в целом ближневосточных талантов, если можно так выразиться. И мы не собираемся останавливаться. Сейчас они нуждаются в нас больше, чем когда бы то ни было.

Повторюсь, основной посыл — мы должны продолжать работать, мы должны вдохновлять других — особенно молодежь — делать то же самое. У всех сейчас шок — я знаю людей, которые потеряли дом, офис, машину за один день. И представьте, каково сейчас тем, кто отдал Ливану свою душу и сердце, вложился в бизнес здесь, хотя была возможность уехать и работать в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, но они выбрали Бейрут. Представьте их разочарование! Мы хотим вдохновить людей не опускать руки, продолжать работать и стать еще сильнее. Это основная задача.