Художница Ника Неелова — о работе с Celine и персональной выставке в Москве

В Центре Вознесенского открылась выставка работ 34-летней британской художницы российского происхождения Ники Нееловой. Она родилась в Москве, росла в Париже, училась в Гааге в Королевской академии искусств, а теперь живет и работает в Лондоне, где окончила магистратуру в Школе изящных искусств Slade, выиграла New Sensations Prize от галереи Saatchi и ряд других престижных премий в области скульптуры. Ленты Мебиуса из старинных деревянных перил Нееловой приглянулись Эди Слиману, и он подвесил их под потолок в бутике Celine на Бонд-стрит. В Турине Нику представляет галерея Noire, в Москве — галерея Osnova, а ее персональную выставку [Ъ] [Ы] [Ь] курировали выпускники совместной магистерской программы «Гаража» и НИУ ВШЭ. Vogue обсудил с Никой ее работы, о которых она не привыкла говорить по-русски, «вторичное искусство» и взаимовыгоду коллабораций между художниками и модными домами.

Читайте также

Арт-дайджест недели: первый сезон в «ГЭС-2» и Art Basel в Майами

Рассказывает арт-обозреватель Vogue.ru Екатерина Ланцман

Екатерина Ланцман

Это серия, над которой я работаю с 2015 года. В название я вкладываю алгебраический смысл: лемниската — это знак бесконечности. Два этажа перил я собираю заново, чтобы вместо спирали они образовывали замкнутое кольцо. С одного из ракурсов всегда видна неправильная исковерканная восьмерка, которая отражает идею цикличности и продления жизни предметов. Перила была созданы сто лет назад каким-то мастером, долго служили в чьем-то доме, соприкасались с ладонями людей, и я — тоже вручную — их пересобираю.

Я шла по одной из улиц Лондона и увидела, как строители сносили старое здание. Из руин призывно виднелась лестница с очень красивыми перилами из красного дерева — я приняла это за сигнал к действию, добежала до своей студии и вернулась с пилой. Отпилила три метра перил, загрузила их в свой Mini Cooper, они торчали из всех окон. Это был зов предмета, и только в студии я поняла, что же хочу с ними делать. В детстве я жила в разных странах — Франции, Нидерландах, России, много переезжала и привыкла привязываться к зданиям больше, чем к людям. Архитектурная память у меня очень яркая, я помню перила домов, в которых жила, и думаю, что идея с лестницей всегда была в моем подсознании. На данный момент в этой серии я создала уже двадцать работ, последняя находится здесь, на выставке в Центре Вознесенского.

Надо знать места. В Англии очень развито движение так называемых архитектурных хранителей, которые собирают приметы старых английских домов — лестницы, камины, уличные скульптуры львов, плитку, кирпичи и так далее. Сначала я работала только с английскими материалами, потом сделала несколько скульптур из европейских перил для своей итальянской галереи Noire. Во всех перилах чувствуется рукотворность и ремесло, так что я посвящаю свои работы всем мастерам, которые ваяли их в докомпьютерную эру. Поверхности перил собирают микроскопические частицы кожи, то есть впитывают ДНК всех людей, которые до них дотрагивались, так что это и коллективный портрет, и портрет здания, из которого они вышли.

Это очень интересный для меня проект. Думаю, Эди Слиман увидел мои работы на выставке DAMA в Турине, это проект известного итальянского куратора Доменико де Кирико, я там выставлялась со своей московской галереей Osnova в палаццо XVIII века с высокими потолками, лепниной и зеркалами. В таком амбьянсе современное искусство выглядит еще эффектнее, чем в галереях с белыми стенами, и этот контекст, видимо, помог визуализировать мои работы в пространстве бутика. С галереей связался представитель команды Celine, которая занимается поддержкой современного искусства и арт-эдвайзингом. В каждом городе Эди Слиман подбирает работы местных художников, и я делала site-specific-скульптуры по фотографиям лондонского пространства Celine. Это не просто бутик, а гибридное арт-пространство, которое создано Слиманом в коллаборации с художниками разных направлений. Мебель, искусство, музыка — все подобрано под этику бренда и под вкус Эди. 

Да, и мне нравится это в его работе для Celine. Эди сначала был фотографом, потом стал дизайнером и потому обладает особым видением. Я восхищаюсь андрогинным стилем, который он культивирует, переработкой времени, истории и архивных ссылок в коллекциях, а также его тесной связью с искусством. 

Я бы не хотела отрезать от себя Россию. Несмотря на то что я училась заграницей и работы у меня больше в Англии, я бы хотела параллельно развивать московской сюжет. Сейчас я прилетела на неделю, до этого приезжала на продакшн выставки несколько раз. Бываю здесь не так часто, как хотелось бы. Я жила здесь с рождения до пяти лет, и с десяти до пятнадцати, окончила здесь школу, и сейчас благодаря выставке я начинаю обрастать новыми контактами.

У меня инстинктивный подход к моде, я в ней не разбираюсь. Мне интересны бренды, которые развивают моду в новых направлениях: Balenciaga, Loewe, Off-White, созданный Вирджилом Абло. Модным домам важно находиться в тесном содействии с современным искусством — как Celine. Потому что когда эти две дисциплины расходятся, в проигрыше обе стороны. А они могут многое друг другу дать. В любой творческий процесс важно включать как можно больше голосов.

Читайте также

Что нужно знать о показе последней коллекции Вирджила Абло для Louis Vuitton

Шоу, которое будут помнить еще очень долго

Алина Григалашвили

Это один из принципов, который мне важен, наряду с вторичным использованием материалов. Мы живем в мире, который перенаселен предметами, и создавать новые можно только с этическим подходом. Археология помогает узнать о цивилизациях через фрагменты прошлого. Я использую фрагменты нашего мира, обжитых помещений, и переношу их в плоскость, где нет иерархии использования и они существуют сами по себе. Мне нравится мечтать, как через много лет археолог будущего найдет мои объекты и будет представлять себе общество, в котором они были созданы.

Бакалавриат я получила по специальности автономного искусства, а степень магистра по fine arts sculpture. Я всегда знала, что буду делать что-то в креативной сфере, но именно скульптуру я выбрала уже в университете. В Нидерландах система образования отличается от российской: тебя не учат технике, а просто отправляют в свободное плавание, в мастерскую. Передо мной открылся мир безграничных возможностей, но мы не изучали углубленно историю искусств. В Лондоне построже: это были очень интенсивные два года. Мне был 21 год, а большинство моих однокурсников были значительно старше, опытнее и начитаннее, и мне постоянно приходилось догонять, наверстывать упущенное. 

Я не планировала туда переезжать, просто приехала учиться на два года. Так сложилось, что выиграла несколько премий — они дали мне доступ к работе в Лондоне, и я живу там уже десять лет. 

Моя мастерская находится в индустриальном районе Пекхэм, это небольшая комната — ее периметр воспроизведен в металлическом каркасе в моей инсталляции Folded Studio. Все свои работы я стараюсь строить модульно, чтобы их можно было собрать и разобрать в выставочных пространствах, которые становятся все просторнее, в отличие от моей студии. У меня также есть производство и мастера, у которых я заказываю какие-то сложные и большие конструкции, например, для паблик-арта. Из последних проектов — уличная инсталляция в городе Чарлтон. Я собрала камни в заброшенных карьерах, где добывали известняк, из которого построен весь город, и переработала их в скульптуру.

Для большеформатных проектов самое очевидное будущее — это институции и музеи. Мои работы есть в собраниях Celine, New Art Centre, Saatchi Gallery, Roberts Institute of Art, Пермского музея современного искусства PERMM. Все серьезные частные коллекции на Западе создаются профессионалами, кураторами и все реже состоят из импульсивных покупок. Из коллекционеров в Москве выделю Ксению Тараканову, которая одолжила «мою-свою» работу для этой выставки. Благодаря отметкам в инстаграме, я часто вижу, где, в каких интерьерах оказываются мои работы.

Я сделала 16 проектов за три месяца. После локдауна, во время которого всем пришлось искать новые плоскости, вдруг все стало происходить одновременно. Важной вехой для меня была выставка в New Arts Center, где я выставлялась вместе со своим профессором и главой скульптурного департамента из Slade Эдвардом Эллингтоном. Второй проект — это персональная выставка в Brighton CCA с инсталляциями серии Silt, которые исследуют отношения человека и воды через археологию. Выставка в Москве стала последним из шестнадцати проектов этого года.

Это большая работа из рушащегося паркета The Entire Earth Behind и две новые скульптуры Lemniscate — на этот раз перила сняты с лестниц Санкт-Петербурга и Калининграда. Серия настенных скульптур Lateral Cuts тоже новая — это латеральные сечения зданий, в них видны скрытые под стенами и полом поверхности, вроде фундамента. В основе каждой инсталляции — конкретные исторические постройки, которые я ищу в архивах. Перевожу указанные в них материалы в скульптуру и дополняю обрезками современных строительных материалов — стекла, зеркал, акрила. 

Выставка Ники Нееловой [Ъ] [Ы] [Ь] в Центре Вознесенского проходит до 7 января 2022 года.