Как создавались костюмы для фильма «Дюна» с Тимоти Шаламе и Зендеей

Дебютировав на Венецианском кинофестивале две недели назад, «Дюна» Дени Вильнева, один из самых ожидаемых фильмов этого года, выходит в российский прокат 16 сентября. Главную роль гонимого аристократа-романтика Пола Атрейдеса из 10191 года исполнил Тимоти Шаламе, в фильме также снималась Зендея. Ее героиня Чани — в буквальном смысле с другой планеты, но у Пола с ней еще до знакомства возникает сильная духовная связь.

Сценарий картины основан на одноименном научно-фантастическом романе американского писателя Фрэнка Герберта, впервые опубликованном в 1960-х (точнее, в первой половине). Если вы не знакомы с книгой, сюжет фильма сперва может показаться сложным, однако на деле эта история оказывается интуитивно понятна благодаря множеству метафор реальных событий. Разгадать их немного проще, если разобраться с костюмами (спойлер: российским зрителям может показаться, что они это уже где-то видели). Перед премьерой мы поговорили об образах с художниками по костюмам «Дюны» Жаклин Уэст и Робертом Морганом.

Роберт Морган: Как правило, у нас всегда есть концепт-арт, от которого мы отталкиваемся, но тут нам повезло еще и со съемочными локациями — в Иордании, с настоящими песками и каменными утесами. Там действительно оказываешься на Арракисе (пустынной планете, где развивается большая часть событий в фильме. — Прим. Vogue). Так что наши сеты были очень продуманными, и работать было легко. 

В каждом фильме — особенно таком масштабном, как этот — огромное количество костюмов. Нам нужно было создать три мира, которые должны были взаимодействовать друг с другом и соответствовать книге, как и само видение Дени. Поэтому, как мне кажется, нашей основной задачей было создать дизайн, который бы помог рассказать эту историю. Плюс производство и логистика. Когда мы все придумали и все со всем согласились, надо было еще понять: окей, а как нам сделать все это для трех армий?

Жаклин Уэст: Думаю, главным вызовом было передать всю многогранность «Дюны». И помочь Дени воплотить его видение, которое он так долго вынашивал, создать костюмы, усиливающие его.

Р.М.: Большую часть — в нашей студии в Будапеште, где вместе с нами работали более двухсот человек. Нам помогали невероятные мастера со всего света — не только из Венгрии, но и из Испании, Великобритании, США. Основная сложность заключалась не только в количестве, но и в особенностях костюмов — фильтрокостюм (костюм, помогающий выживать героям «Дюны» в пустыне. — Прим. Vogue), который носили практически все актеры, состоит из более чем сотни деталей! И всех их нужно было вырезать, собрать, посадить костюм на фигуру. Плюс правильно подобрать материалы, чтобы при движении актеры чувствовали себя комфортно.

Р.М.: Книга была главным источником вдохновения. И я, и Жаклин — большие фанаты романа, там столько материала. Это как энциклопедия фильма. Там даже есть полное описание фильтрокостюма: как он выглядит, как функционирует, для чего используется. Но кроме книги у нас были и другие референсы, многие — из искусства. 

Мы всегда стремились к тому, чтобы форма проистекала из предназначения. Чтобы можно было поверить, что костюм действительно «работает». Если это фильтрокостюм, то он не должен пропускать воду, должен соответствовать условиям окружающей среды, защищать того, кто его носит. Арракис — это пустыня, вода там на вес золота, поэтому местные жители должны делать и носить то, что помогает им выжить. И все наоборот, если это Каладан, где много воды и богатств, принадлежащих старинному роду Атрейдесов. Подчеркнуть их наследие нам тоже было важно.

Ж.У.: Я изучала историю искусства и была дизайнером одежды, поэтому тут, помимо книги, брала идеи из истории искусства и моды (например, вдохновлялась Balenciaga). Мне хотелось, чтобы в образах футуризм сочетался со Средневековьем. Чтобы обозначить этот стиль, я вывела специальный термин modieval (от modern — «современный», medieval — «средневековый»). Поэтому живопись авиньонской школы и тамплиеры стали источниками вдохновения для военной униформы и брони. Также я просматривала работы Тициана (особенно для образов леди Джессики), Караваджо, Гойи. В общем, много классической живописи.

Еще меня очень вдохновляли фильмы Дэвида Лина. Кадры из «Лоуренса Аравийского» были среди первых идей, которые я показала Дени, так как мне показалось, что Пол Атрейдес — это такой пример Лоуренса. Он, офицер британской разведки, вел арабов в освободительном движении против турок, а Пол — планеты Каладан и Арракис против харконненов и сардукаров. И все это — в пустыне. Также я вдохновлялась «Доктором Живаго» (фильм Дэвида Лина по роману Бориса Пастернака. — Прим. Vogue), я очень многое почерпнула оттуда для костюмов. Если вы посмотрите на портреты последних Романовых, вы поймете, как сильно меня это вдохновило, особенно военная униформа того периода. Да даже рубашка Пола Атрейдеса — она совершенно точно вдохновлена «Живаго», образом Омара Шарифа в этом фильме. Никогда не забуду, как я впервые показала ее Дени. Я сказала, что в будущем не будет ни пуговиц, ни молний, поэтому она была на магнитах, чтобы ее можно было моментально расстегнуть. 

Ж.У.: Думаю, потому что это был конец эры Романовых. И мне показалось, что для Дома Атрейдесов, планеты Каладан, это тоже конец эпохи.

Ж.У.: Эта книга для меня особенная. Я жила в Беркли в 1960-х и 1970-х, это был период моего взросления, и в то время она была чем-то вроде Библии. И, работая над костюмами для фильма, я ее перечитывала. Сделаю небольшое лирическое отступление: Фрэнк Герберт жил и писал «Дюну» буквально в 12 метрах от моего дома в Саусалито. Помимо этой связи, наверное, для меня важно еще и то, насколько эта книга пророческая. Мне нравится ее философская сторона, мистицизм и аллегории. Специи — как метафора нефти и символ того, что из-за нее происходит в мире, как она повлияла на геополитику. Или предсказание того, что произойдет с природой, если мы продолжим на ней издеваться, не отдавая ничего взамен и не помогая ей восстанавливаться.

Р.М.: Не думаю, что мы рассматривали их именно как футуристичные. Все костюмы существуют в едином мире. Были определенные элементы, которые требовалось добавить, чтобы герои могли выживать — защитные шлемы и маски, например. И это не кажется таким уж непривычным сегодня — если вам нужно путешествовать по космосу, где нет кислорода, вы тоже наденете скафандр. 

Ж.У.: Как я уже говорила, Пол Атрейдес всегда казался мне кем-то вроде Лоуренса Аравийского. Вынужденный покинуть родину (там Великобритания, тут Каладан) и стать практически кочевником, как те другие, кого он повел за собой. Конечно, Пол должен был носить фильтрокостюм в этой суровой среде, по-другому в ней не выжить. Но все-таки я хотела сделать образ героя более романтичным.

Много лет назад я сделала для Barneys целую коллекцию из газа (легкая прозрачная ткань. — Прим. Vogue). Так, работая над фильмом, я начала экспериментировать c этой тканью, по-разному ее оборачивать. В самом начале, когда наш скаут по локациям отправился в Иорданию, я попросила привезти мне оттуда камни и песок. Затем я попросила своего мастера, который помогал мне с окрашиванием тканей, выкрасить примерно 45 метров газа в разные оттенки этих камней и песка. Несмотря на то что цвета Пола были белый и оттенки синего и голубого, я решила, что на Арракисе он должен слиться с пустыней. И газ двигался бы вместе с тем, как двигается он, и красиво бы скользил по песку. 

С Дени я это не обсуждала. На первой примерке Пола Атрейдеса я задрапировала ткань на Тимоти, как это делают в Марокко (провела там много времени, и мне очень нравится их традиционные костюмы), поверх фильтрокостюма. Он прошелся — и это было великолепно! Тимоти с его плавными движениями — все же его мама была балериной — напомнил мне Вацлава Нижинского (участник балетов Дягилева. — Прим. Vogue). Как только Дени его увидел, он сразу же сказал «да». Так мы решили обернуть в газ почти всех, а специально для Пола я сделала длинный кейп в марокканском стиле.

Ж.У.: Чани — из народа кочевников-фременов, поэтому она должна постоянно носить фильтрокостюм и специальный аксессуар для носа. Правда, есть одна красивая сцена, в которой она появляется в платье с длинными рукавами, наподобие джеллабы, тоже в марокканском стиле. В нем Чани похожа на ангела, потому что она, как мне показалось, — это единственное хорошее, что есть в жизни Пола, борющегося со злом. Но я чувствовала, что она сама больше воин по духу, поэтому все остальное время Чани — в фильтрокостюме и накидках.

Ж.У.: Да! Как забавно, что вы спросили. Эта фотография все время висела у меня над столом. Перед тем как отправиться на съемки, я перебирала свою коллекцию National Geographic (которую я продолжила собирать вслед за родителями) в поисках фотографий пустынь и наткнулась на это. Взяла фотографию с собой и все время держала ее перед глазами.

Ж.У.: Вы знаете, когда Дени только позвонил мне — по его словам, я была первой, к кому он обратился — и предложил эту работу, я ответила, что, как бы я ни любила «Дюну», научной фантастикой я не занимаюсь. Мне ближе исторический костюм. Он сказал: «Я не хочу, чтобы это было похоже на сай-фай-фильм или видеоигру, поэтому я хочу, чтобы за это взялась ты». Я все думала, думала — один продюсер уговорил меня просто встретиться с Дени, и я все-таки согласилась. У меня не было подобного опыта, поэтому попросила Роберта ко мне присоединиться — я была уверена, что он точно знает, как все это реализовать с технической точки зрения. Это был вызов, но было весело.