В серии материалов, посвященных РПП, Vogue дает слово тем, кто находится на разных стадиях борьбы с расстройствами пищевого поведения. На этот раз мы узнали у модели Саши Порфировой о том, как она поборола анорексию и булимию самостоятельно. Почему желание быть здоровой и иметь детей оказалось выше страха набрать лишние килограммы? Как низкая самооценка и детские травмы могут загубить ментальное и физическое здоровье? Как после затяжного РПП всего за полгода восстановить питание, отказаться от сладкого и начать тренироваться? Ответы на все вопросы найдете ниже.
Начнем с самого начала. Как ты питалась в детстве, когда ничего еще не предвещало беды?
Я с самого детства была склонна к полноте и, разумеется, как и все дети, постоянно слышала мантру родителей «не выйдешь из-за стола, пока не доешь». Питалась я тогда обычно, не думала о том, как выгляжу, все было хорошо. А вот когда начался подростковой период, стала впервые себя ограничивать. Это связано еще и с моделингом: скорее всего, РПП бы не было, если бы я не попала в эту сферу.
Как начало проявляться твое пищевое расстройство?
Однажды я уехала за границу получать звание мастера спорта по конкуру. Помню, что была очень занята и совершенно забыла о еде. После этого резко похудела и поняла, что могу быть стройной, а не в теле, как обычно. Мне захотелось сохранить результат, и я решила, что и дальше не буду есть. К тому же в 15 лет меня затянуло в моделинг, и у меня началась болезнь на психологическом уровне — весила 45 килограммов и при этом видела в зеркале большое тело. В моей голове началась анорексия, это было именно психологическое заболевание. Я могла покупать маленькую шоколадку Ritter Sport, делить ее на множество кусочков и есть ее целый день.
То есть переход от нормального питания до пищевого расстройства был очень быстрым?
Ну да, это произошло очень быстро. Мне резко захотелось остаться в одной форме навсегда. И я думала, что не есть или есть мало — это выход. Я забывала о том, что если буду сидеть на сладком, то ничего полезного в организме не останется, и начнутся проблемы с кожей, волосами, ногтями — словом, полный крах. Тогда я улетела в Корею на четыре месяца, а когда вернулась, весила всего 44 килограмма при росте 165 сантиметров. Мне поставили диагноз дистрофия, но, даже несмотря на это, внутренняя боязнь поправиться сохранялась. Я была готова на все, лишь бы не было как раньше. Мне не хотелось, чтобы и сверстники, и родственники продолжали называть меня жирухой, сосискокомбинатом. А как еще сохранить свою худобу, я просто не знала, и поэтому просто перестала есть.
Когда и как ты поняла, что это РПП?
Я начала об этом читать. Конечно, люди, которые худеют, страдают булимией, до последнего не признают, что это РПП. У меня была настоящая боязнь еды, страх съесть лишнего, не дай бог на сто грамм переборщить с едой или даже выпить воды, ведь это тоже добавит лишний вес. Позже появилась и булимия, это было отвратительно. Когда начала осознавать, что я сейчас поем, потом все это выведу, и мне будет так же плохо, как до этого, поняла, что у меня расстройство пищевого поведения. Но есть и те, кто не понимают, что они болеют. Это как зависимость, и ты находишься в каком-то замкнутом круге, из которого очень сложно выйти. Но я смогла это сделать сама без докторов.
А как влияла модельная карьера? Это были определенные запросы от агентства или твое личное недовольство собой?
Нет, в том-то и дело, что я всегда соответствовала параметрам и мне никогда не говорили, что я какая-то большая, и мне не помешало бы «схуднуть». Никто не твердил: «Если твои параметры сейчас станут на два сантиметра меньше, то ты сделаешь самую лучшую работу в жизни». Просто казалось, что чем худее, тем лучше. Сейчас понимаю, что я тогда была еще слишком маленькой — всего 15–16 лет. Бывало такое, что меня даже не брали на работу из-за того, что я очень худая. Но в то же время понимала, что если поправиться, мне будет некомфортно. Это больше психологическая проблема, нежели физическая.
В один прекрасный момент мне официально поставили дистрофию: врачи сказали, что слой жировой ткани не покрывает мои органы. Звоночком стало и то, что у меня в принципе закончились месячные — врач сразу сказала, мол, какой может быть цикл, когда нога выглядит как рука. Тогда я испугалась, но до конца не понимала, какие могут быть последствия. И мне прямо сказали, что если все останется в таком состоянии, то я не смогу иметь детей, так как яичники перестанут выполнять свои функции. Даже если вернусь к нормальному весу позже, процесс может стать необратимым. А у меня всегда была мечта — иметь детей. После этого озарения я буквально за неделю поправилась до 50 килограммов.
А как набирала вес?
Просто начала есть все то, что хотела, и набрала. Но все равно, так как это психологическая болезнь, у меня было много мыслей вроде: «Сейчас я буду становиться больше и больше, ну как так?». Вот тогда и началась булимия. Вроде бы была в нормальном весе, но начала страдать от другой проблемы. В какой-то момент я перечитала все статьи в интернете по этой теме и поняла, что это ненормально. Слышала истории, что девочки и по пять раз в день прочищают желудок, в организм ничего не поступает, они не ходят в туалет. Постепенно понимаешь, что ты больше не функционируешь как нормальный человек — это и начинает пугать. Но кого-то не останавливает ничего: ни отсутствие месячных, ни проблемы с желудком, ни даже выпадение зубов. А мне стало страшно. Я просто поняла, что надо внедрять в свою жизнь спорт, что с его помощью можно держать себя в форме.
Что ты делала, чтобы избавиться от РПП и прийти в норму?
Это было сложно на самом деле. Просто люди, которые этим болеют, не до конца принимают то, что у них не все в порядке. Я же быстро для себя поняла, что не могу так больше продолжать: другие люди ведь живут, едят, ходят в туалет, не вызывают рвоту, занимаются спортом, и у них получается держать себя в форме. То есть необязательно продолжать голодать — это неудобно, это ужасно, и всегда что-то болит. Наверное, я внутренне расслабилась тогда, не помню точно, как это произошло. Возможно, моделинга в тот период было мало. Моя работа сильно меня подкосила, ведь этим страдают многие люди, но в основном модели. Сколько сейчас путешествую, часто вижу таких же девчонок, которые страдают расстройством много лет, иногда больше десяти. И они знают, что это плохо, что у них творится в организме, но при этом они не могут от этого избавиться.
Я просто поняла, что хочу быть здоровым человеком, хочу родить детей, хочу нормально питаться, не иметь зависимостей ни от чего. Перестать бояться еды — и все. Видимо, у меня была не настолько глубокая стадия, что я смогла избавиться от РПП сама. Наверное, положительно повлияло на процесс и знакомство с мужем: мне было стыдно страдать такой ерундой при нем, это стало как-то неактуально и, соответственно, полностью сошло на нет. Мне кажется, это тоже помогает — жить с семьей, а не одному.
То есть важно иметь поддержку?
Конечно. Просто иногда становится не по себе, что у тебя такие проблемы, и в конце концов в окружении здоровых людей легче начать жить обычной жизнью. Но у кого-то ситуация может быть серьезнее. Вижу некоторых девочек и ужасаюсь — какие у них рубцы на руках, опухший вид, синяки под глазами, отеки — так бывает всегда, когда часто вызываешь рвоту. В конце концов все равно приходишь к осознанию, что это не помогает. Чем только не пользуйся, препараты, голодовка — в любом случае в итоге ты срываешься, наедаешься, и все по новой. А ведь нужно уметь сбалансированно выстроить свою жизнь, включить в нее правильное питание и спорт. И тогда в каждодневной колее ты будешь нормально себя чувствовать. Когда у меня была анорексия, я часто болела, выглядела плохо, имела слабый иммунитет. Хочешь румянец на лице, улыбаться и радоваться — нужно вытаскивать себя из РПП. Поэтому я и поделилась своей историей в инстаграме. Очень многие откликнулись, оказалось, что большое количество девочек боится есть, страдает булимией или нервным перееданием.
Сколько лет у тебя ушло на болезнь и на борьбу с ней в общей сложности?
Наверное, года три я жила со всем этим. Надо сказать, это было не каждодневно: одно время я была очень худая, перестала есть вовсе, потом была булимия, после вроде бы все наладилось, потом повторилось вновь. В общем, года три длились проблемы с питанием. А потом очень быстро РПП сошло на нет — за полгода мне удалось восстановиться и перестать думать о собственном весе и внешнем виде.
Что было самым сложным в ходе борьбы с РПП?
Хотелось, чтобы кто-то помог, ведь есть специалисты, которые с тобой разговаривают, копаются в проблеме, находят выход. Я же сама нашла причину своего РПП. Если бы со мной разговаривал психолог, мы бы, наверное, пришли к тому же. Дело в том, что у меня была плохая самооценка, меня всегда унижали в детстве, обзывали толстушкой. И, кажется, я просто не хотела в это возвращаться. Так психологическая детская травма долгое время заставляла меня бояться поправиться.
Сейчас я вешу больше, чем тогда, но при этом выгляжу и чувствую себя значительно лучше. Но я этого не понимала. Мне казалось, что цифры — мое все. Потом ко мне пришло понимание, что можно ведь быть одновременно худой и дряблой, и я совершенно не спортивная, просто одни кости. Позже я нашла спортивные паблики, решила быть здоровой и двигаться в этом направлении. Я и правда с детства расположена к полноте, но теперь отношусь к этому по-другому: занимаюсь спортом, не заставляю себя питаться правильно, а просто делаю это, так как это мой образ жизни, который мне искренне нравится. Продолжаю следить за весом, но без фанатизма, могу взвешиваться раз в неделю. А если вдруг буду весить больше, чем планировала, то ничего не буду с этим делать, даже на кардио не пойду.
Сегодня ты можешь сказать, что полностью победила расстройство?
Да, я больше не корю себя за съеденное — ну поела и поела. А раньше бы запарилась, думала об этом весь день, а вечером уже сидела бы с грузом в голове и решала, как все это убрать. Сейчас уже нет. Просто так получилось, что я натыкалась на таких людей и их истории, которые мне помогали. Я раз и навсегда осознала, что это полный бред. К тому же, как я уже говорила, у меня идея фикс с детства — я хочу быть мамой. Хорошо, что мне вовремя объяснили, что если я не буду здоровой, у меня самой может не быть здоровых детей. И чем больше таких здравых мыслей появлялось в моей голове, тем быстрее я отходила от пищевых расстройств. Еще важно поставить правильную цель. Когда моей главной задачей было похудеть, я была зациклена на том, чтобы выжать из себя максимум энергии, сил, калорий. Даже спорт в какой-то момент стал нездоровым — я постоянно делала кардио, лишь бы только быть худой. В итоге я была выжатым лимоном после тренировок, что тоже один из признаков пищевого расстройства.
Какой совет ты дала бы тем, кто переживает РПП прямо сейчас?
Нужно принимать во внимание все тревожные звоночки с самого начала, а не дотягивать до момента, когда последствия станут необратимыми. Мне кажется, что надо сразу рассказать об этом кому-то близкому, чтобы направил к врачу и психологу, и вы начали работать с проблемой.
Кого-то, конечно, пронесет, как меня: последствий не будет, и человек быстро восстановится. А у кого-то могут быть страшные проблемы на всю оставшуюся жизнь. Я вообще иногда поражаюсь: сижу, разговариваю со знакомой с РПП, и она говорит, что у нее уже четыре года нет месячных. То есть, когда у нее не было месячных год, ее это не смущало? Два года, три, четыре — она понимает, что, возможно, никогда не сможет восстановить свое женское здоровье? Не смущает и то, что можно быстро постареть, заработать ранний климакс? Люди с РПП готовы быть серыми, умирающими и больными — что угодно ради худобы. И это все последствия того самого первого звонка, на который никто не обратил внимания.
Моя мама была в курсе того, что я не ем. Именно она встретила меня в аэропорту из Кореи, когда я была в критичном весе, и с ужасом отвела к врачу, который поставил дистрофию. Она все знала, но не так глубоко. Моя ошибка была в том, что я должна была выложить ей все начистоту с самого начала — у меня ведь с ней очень близкие отношения. Но эта история работает так, что ты постоянно думаешь, что тебя могут не понять или посчитать за дуру. И ты сама себе иногда не можешь признаться в том, что проблема есть. Если бы я сказала маме, она бы быстро меня вытащила. Но я побоялась. Поэтому и советую всем говорить об этом прямо — это нормально.
Как ты питаешься сейчас?
Я ем простую пищу: крупы, яйца, курицу, овощи, сухофрукты, орехи. Обычная чистая еда нравится мне куда больше ресторанных изысков. Конечно, я могу поесть с подругой пасту в кафе, но это не на постоянной основе. Обычно сварю гречку, яйца, порежу авокадо — и вот мой завтрак. Это вкусно. И я надеюсь — так как я перестала есть сахар, — рецепторы здорово очистились. Я была ужасной сладкоежкой, но в определенный момент меня подтолкнуло то, что в семье много диабетиков. Чтобы не вызывать в будущем никаких проблем, я решила ограничить себя. Так я и почувствовала другой вкус в привычной еде — если я хочу поужинать, с удовольствием варю булгур, курицу, режу салат, и мне будет так вкусно, что ничего больше не надо.
Сложно было отказаться от сахара?
Очень, это ведь наркотик. В первый день моего отказа была настоящая ломка, меня буквально бросало в пот. И я дала себе слово, что продержусь ровно месяц, а после этого выпью стакан любимой холодной колы. Начала осваивать рецепты вроде бананового пирога, пила чай с финиками, добавляла в кофе сироп топинамбура. Зависимость была жесткой, но благодаря мотивации я смогла пройти через это. Спустя 30 дней я впервые подумала, что газировка ужасно невкусная и сладкая до тошноты. Все дело в том, что одного месяца хватает, чтобы рецепторы научились чувствовать вкусы по-другому. Нужно пережить этот период тряски — она обязательно уйдет, и ты станешь равнодушным к сладкому. Говорю это как человек с зависимостью сто из ста. Я также веду марафоны отказа от сахара, потому что хочу показать людям, что это реально, даже если в процессе с тобой творится что-то демоническое, просто нужно перетерпеть и прийти к тому питанию, которое тебя полностью устраивает и делает здоровым.
