Сын Натальи Водяновой Лукас Портман — о дебюте в роли дизайнера и запуске экобренда кроссовок Fashion Baby

В интервью из майского выпуска Vogue Россия (в продаже с 20 апреля) Лукас рассказывает о детстве на бэкстейдже с мамой, шопинге с папой и новом, сознательном поколении, которое всем еще покажет.

«Меня никогда не волновало, что на мне надето», — говорит Лукас Портман, который с четырех месяцев путешествовал с мамой, Натальей Водяновой, по бэкстейджам модных показов, а в его модельном портфолио значатся несколько обложек и два показа Balmain. «Вижу ли я свое будущее в модельном бизнесе? Нет. Нравится ли мне ходить по подиуму? Очень. Десять секунд, когда ты находишься в центре внимания, — это прекрасные ощущения. Как на американских горках, когда ты поднимаешься вверх и вот-вот рухнешь вниз».

Читайте также

Наталья Водянова проедет по России вместе с детьми в своем новом тревел-шоу

Показы — это работа, а так все его детство Наталья каждое утро готовила сыну одежду на день — он просыпался рядом с тем, что ему предстоит надеть, и ему было абсолютно безразлично, что именно это будет. Наталья смеется: «Это даже для меня секрет, когда ты увлекся модой». Ответ точный: в тринадцать лет, когда Лукас вместе с папой Джастином Портманом впервые оказался в нью-йоркском Blue & Cream и познакомился с его основателем Джеффри Голдштейном. Там Портман-младший купил свои первые кроссовки Golden Goose («до того, как это стало мейнстримом») и поразился, что Голдштейн лично выбирал все, что продавал в своем магазине. И возможно, именно эти трогательные отношения Джеффри с модой показали маленькому Портману, что одежду можно и нужно любить.

Сам Лукас нежные чувства всегда питал только к спортивной обуви — обаяние скейт-культуры не обошло его стороной. «Сам я не катался ни дня. Максимум — встал один раз на Penny, упал на спину и после этого попыток не предпринимал». Впрочем, дело не в мастерстве владения олли и грэбами, а в духе единства. «Я проходил в Париже мимо Palais de Tokyo и Place de la République, где чаще всего тусуются скейтбордисты. И видел, что этот спорт по-настоящему сплачивает людей». Скейтеры были для него иконами стиля, но одеваться в Supreme и Palace Лукас не решался: «Я бы чувствовал себя так, будто подделываю их стиль».

Оставались кроссовки — благо их носят все, независимо от субкультуры. «Меня всегда особенно вдохновляли две модели: Nike SB Dunk Low и Nike Air Max 1. Это не традиционная обувь для скейтбординга, но в них катаются, потому что у них прочная подошва, она не разваливается».

Решение создать свои кроссовки пришло к Лукасу год назад на карантине. Рассуждая о том, как потратить с пользой свалившееся на голову свободное время, Портман поставил перед собой две цели: написать книгу и создать коллекцию одежды. «Пару дней я пытался писать, и, о боже, это был ночной кошмар. Я подумал: ок, перейдем ко второму пункту», — смеется Лукас. Дальше футболок и лонгсливов заходить не планировал, но в итоге замахнулся на кроссовки — с названием Fashion Baby, прочной подошвой и принтом-бабочкой.

«Когда я приезжал к папе в Уругвай, мы ставили на улице коробку с фонариком внутри, в нее слетались бабочки и не могли выбраться самостоятельно. С утра мы открывали ее, рассматривали их и отпускали на свободу. Делали мы это вместе с отцом — он помешан на природе, он человек-википедия», — рассказывает Портман-младший и называет это хобби «дружелюбной охотой».

В первую коллекцию Лукаса, которая с 23 апреля будет представлена в ЦУМе, ДЛТ и на сайте бренда, вошли три пары кроссовок: красно-зеленые Peacock, желто-черно-коричневые Eastern Tiger и зеленые с небольшой бежевой вставкой Camo Hawk. Все они названы в честь, конечно, бабочек.

У инфантильного, на первый взгляд, названия марки Fashion Baby на самом деле смысл почти философский: «Мне нравится, что baby — это гендерно-нейтральное слово. Ты можешь называть «малышом» мужа, сына, дочь, кого угодно! К тому же все мы рождаемся малышами. А конкретно меня называли fashion baby с самого детства — потому что я всегда был с мамой, когда она работала».

Шьют кроссовки на фабрике во Франции (под чутким руководством Франциско Да Коста Сильвы, который создавал обувь для Tommy Hilfiger) из искусственной кожи и замши. «Я считаю, что бренды сегодня обязательно должны заботиться о sustainability, — говорит Лукас. — Мне очень помогла Стелла Маккартни, которая присылала мне семплы искусственной кожи, которую она использует, и я ей за это очень признателен». Самым большим заблуждением Лукас считает стереотип: если искусственные материалы, значит, дешевые. «Это совсем не так. Но мы стараемся сделать цену настолько низкой, насколько это возможно. Сейчас кроссовки будут стоить 330 евро, потом постараемся еще ее опустить».

Читайте также

«Вы должны верить в победу», — экологические заветы Стеллы Маккартни, которые стоит принять к сведению

Emily Chan

Забота об окружающей среде и мире, в котором мы живем, — отличительная черта поколения Z, считает Лукас. «То, что у нашей планеты есть проблемы, поняли миллениалы, а наше поколение растет с осознанием того, что именно мы должны изменить ситуацию к лучшему. След, который мы оставим, — это важно. То влияние, которое мы оказываем на природу, — это важно. И то, что мы не готовы наносить урон своей планете ради того, чтобы добиться успеха, — главное, что отличает зумеров от поколения наших родителей».

В следующем году Лукас будет поступать на экономический в родайлендском Brown University. Можно подумать, что это поставит крест на едва начавшейся дизайнерской карьере, но он поспешных выводов не делает: «Прямо через дорогу от Brown есть еще один университет — RISD (родайлендская школа дизайна). И я думаю над тем, чтобы брать там уроки». Потому что надо не только менять мир к лучшему, но и делать его ярче. Как крылья бабочки.

Скачайте новый номер Vogue, чтобы всегда иметь его под рукой — для IOS и для Android.