Украл или вдохновился? Почему большие бренды все чаще воруют идеи у других (часто молодых) дизайнеров

«Это мое открытое письмо Дэниелу», — написал в своем инстаграме грузинско-бельгийский дизайнер Шалва Никвашвили в конце марта. На опубликованном им фото был скрин переписки с Дэниелом Роузберри, креативным директором Schiaparelli. Вернее, отправленное Шалвой сообщение, которое осталось без ответа. «Дорогой Дэниел, я обращаюсь к вам как художник к художнику. <…> Я не знаю, при каких обстоятельствах мои работы оказались на вашем мудборде, но теперь я уже ничего не могу изменить. Если вам действительно так понравилось то, что я делаю, было бы намного более вежливым предложить мне коллаборацию или хотя бы попросить у меня разрешение на использование моих работ». Шалва также напомнил Дэниелу, нет ничего плохого в том, чтобы иногда давать шансы менее известным дизайнерам, и отметил, что его сообщение наверняка останется без ответа. Так и случилось — Роузберри никак не прокомментировал тот факт, что сумки с тиснением в виде частей тела в коллекции Schiaparelli осень-зима 2021 очень напоминают те, что Никвашвили выпускает с 2019 года.

На запрос российского Vogue Дэниел тоже не ответил, хотя пиар-менеджер Schiaparelli подтвердил, что дизайнеру его направили. Еще одно доказательство того, что Роузберри в курсе всего происходящего, — сториз Никвашвили о плагиате, которые Дэниел смотрел со своего аккаунта. Но если даже не брать во внимание эти факты, Schiaparelli могли слышать о Шалве и до того, как он обвинил марку в плагиате. Никвашвили — не просто локально известный в Грузии дизайнер, о нем неоднократно писали западные СМИ. Dazed, например, делали с ним интервью в 2020-м, а Inside годом ранее рассказывали о масках для лица, которые Никвашвили создает из клавиатур, еды и жемчуга. «Я был в шоке, когда увидел аксессуары Schiaparelli, — сообщил Шалва в разговоре с Vogue. — Для меня это вообще очень личная история. Я начал выпускать эти сумки с частями тела два года назад и посвятил их своей покойной бабушке, которая лишилась обеих ног из-за гангрены. Сомневаюсь, что сходство может быть случайным, — я связывался с людьми, которые работали в этом бренде, и они подтвердили, что у Дэниела есть вредная привычка копировать чужие работы».

Действительно ли это так — судить не в нашей компетенции. Но Елизавета Буйнова, автор телеграм-канала Shoes & Drinks, бывший дизайнер аксессуаров Ann Demeulemeester и Proenza Schouler, считает, что вся ситуация вполне могла быть печальным совпадением. К тому же, по словам Елизаветы, у брендов нет сотрудников, ответственных за контроль копирайта. «Не думаю, что такой человек есть в небольшой студии Schiaparelli, — говорит Буйнова. — И я вполне допускаю, что они могли не знать о Шалве. Я, например, с его работами была незнакома, и, возможно, это промах с моей стороны. Но вот с этой техникой я знакома хорошо — это vegtan leather molding, мы развлекались с ней в университете. В 2010-е она была очень популярной среди учеников модных вузов — мы снимали формы со всего: с частей тела, с оружия (помню, выпускная коллекция одного студента, в которой были сумки с выдавленными пистолетами, наделала много шума в соцсетях). Мы делали объекты, похожие на работы Шалвы и Schiaparelli, даже обувь с «реалистичными» пальцами. Так что я не могу утверждать, что одни не вдохновились другими, но техника это совершенно не новая».

Плагиат в моде — история повсеместная. Никто уже не удивляется тому, что Zara копируют дизайны Bottega Veneta и представляют их в таких же цветовых решениях, как и итальянский Дом. Напротив, некоторые даже считают это своего рода благородством, ведь не все могут позволить себе знаменитые мюли с квадратным мысом. Правда, если в подобных ситуациях уличить кого-то в плагиате довольно просто, то копирование дизайнеров малоизвестных — прием более осторожный, но гораздо более опасный в репутационном плане. Если повезет и никто не заметит, есть шанс выйти сухим из воды. Но если кто-то все же бросит камень в того, кто украл у маленького и беззащитного, его ждет публичное распятие. И конечно, утрата общественного доверия.

Так было с Вирджилом Абло. Ему прощали многое: копирование логотипа для своего Off-White у аэропорта Глазго, идею с кавычками, которую он подсмотрел у когда-то придумавшей лого Nike студентки Каролин Дэвидсон, украденный для Ikea дизайн стула Пола Маккобба и еще с десяток других инцидентов, в которых о случайном совпадении речи быть не может. Первый громкий скандал (благодаря которому против Вирджила ополчились даже издания вроде Highsnobiety, которые раньше пели ему оды) случился восемь месяцев назад. Тогда Абло представил коллекцию Louis Vuitton весна-лето 2021, явно вдохновленную знаменитыми работами члена «антверпенской шестерки» Вальтера ван Бейрендонка. Но в этом случае у обеих сторон была возможность связаться с ведущими модными изданиями и высказаться, а вот у Пёнка Зека, основателя малоизвестной французской марки Colrs, — нет. Когда Вирджил в 2019-м представил в коллекции Off-White желтый костюм с граффити-надписями, Diet Prada мгновенно разразились постом, уличающим дизайнера в очередном копировании. На этот раз — у Пёнка, который лично знакомился с Абло в 2017-м и выражал дизайнеру свою симпатию. Желтые костюмы Вирджила и Зека действительно были почти идентичны.

«Когда Diet Prada опубликовали фотографии, на аккаунт моего бренда @colrsbaby подписалось три тысячи человек за день, — рассказывает Vogue Пёнк. — Были и те, кто встали на защиту Вирджила, но, конечно, в шуточной форме. Заимствование было просто очевидно». Зек, как и Шалва Никвашвили, задается вопросом: если ему действительно так понравился тот костюм, почему нельзя было предложить ему коллаборацию? Ведь это не нанесет никаких репутационных уронов — наоборот, тебя начнут уважать и хвалить за то, что даешь дорогу молодым. 

Автор телеграм-канала Front Fashion Ольга Михайловская считает, что у брендов есть целый ряд причин, чтобы не сотрудничать с начинающими дизайнерами: «Во-первых, им все равно надо платить (уж простите, что я сразу НЕ о высоком); во-вторых, таким образом получается, что ты — такой взрослый, умный и талантливый — признаешь, что у тебя не хватает собственных идей. Куда проще позаимствовать идеи в инстаграме. И вот тут меня, конечно, «восхищает» их бесстрашие и ощущение вседозволенности. Ведь все же на виду. Тут даже доказывать ничего не надо. Кстати, мне лично известен случай одной студентки весьма престижной fashion-школы, у которой Вирджил Абло позаимствовал идею. Это была ее учебная работа, я ее видела, и мне было с чем сравнивать. И у них был «физический контакт». Пусть не прямой, а через ассистентов, но все же. Так что, видимо, так проще».

Вирджил тогда отделался фразой в духе «Мой адвокат — Дюшан (художник Марсель Дюшан, который создавал арт-объекты из предметов обихода вроде писсуара. — Прим. Vogue»). Это как сэмплинг в музыке — я беру Джеймса Брауна, нарезаю его и создаю новую композицию». Но оправдываться в такой ситуации — далеко не лучшая идея. Особенно оправдываться так. Намного лучше просто извиниться. Так, например, пару месяцев назад сделал Симон Порт Жакмюс — после того как фотографии его нового парижского офиса появились в интернете. Ансамбль из металлического стола с колоннами и изогнутым стулом венчал большой логотип Jacquemus на стене, и эксперты интерьерного дизайна мгновенно узнали в этих кадрах работы берлинских архитекторов XX века Ханса и Василия Лукхардтов. Ситуация была спорной: с одной стороны, ни на стол, ни на стул Жакмюс не поместил свое имя, а значит, не претендовал на оригинальность дизайна. Но с другой, фотографии мгновенно разлетелись по соцсетям, и для тех, кто далек от мира дизайна, логотип на стене создавал только одно ощущение: все в этой комнате — дело рук Симона.

В инстаграме французского Architectural Digest, который опубликовал фото офиса и не сказал ни слова о том, чем вдохновлялся дизайнер, разразился скандал. Разъяренные комментаторы начали спорить о том, должен ли был Жакмюс указывать референс. К консенсусу не пришли, но Симон все же принес свои извинения в сториз: «Я должен был сказать, кем вдохновился. Это моя обязанность как дизайнера — уважать и говорить о работах других дизайнеров. Я никого не хотел обидеть, и я извиняюсь». Сооснователь архитектурного бюро SKNYPL Азамат Ныров согласен с тем, что Жакмюсу действительно стоило отдать должное братьям Лукхардт, которым принадлежит оригинал того интерьера. А еще он считает, что в любой ситуации с плагиатом вопросы стоит задавать зрителю, а не тому, кто украл. «Сегодня люди предпочитают потреблять, нежели разбираться. У меня из головы не выходит фраза Фран Лебовиц о том, что «великий художник может возникнуть только там, где есть умный зритель». Так, может, Жакмюс — художник, которого мы заслужили? Перенимать чужие идеи сегодня стало нормой, прикрывающейся неким «культурным кодом», духом времени, а такие периоды в истории всегда считались кризисом культуры и искусства. Стремление создавать что-то новое сегодня все больше атрофируется. Случай с офисом Jacquemus — это очевидный плагиат, но обиднее всего то, что никаких изменений это за собой не повлечет. Жакмюс как продавался, так и будет продаваться».

Так, значит, современный мир моды невозможен без плагиата или вдохновения? Не совсем. Здесь надо понимать разницу между «украл» и «вдохновился». Нас вдохновляют только те, кем мы восхищаемся — прямо как в любви. Когда мы влюблены, нам хочется говорить об этом человеке. Мы гордимся тем, что перенимаем что-то у него, потому что искренне считаем это «что-то» идеалом. Плагиат же с высокими чувствами не имеет ничего общего — это примитивное желание отобрать чью-то славу и присвоить ее себе. Ну и конечно, надеяться, что никто этого не заметит. «Возможна ли «чистая» мода сегодня? Без прямого воровства, конечно, возможна, — говорит Ольга Михайловская. — Просто того же Шалву Никвашвили надо привлечь к работе официально. И да, вероятно, даже выйти с ним на поклон в финале. Это вообще было бы здорово. Но это уже такая душевная щедрость, которая редко сочетается с гипертрофированным эго художника. А вот без оммажей и цитат мода, я уверена, невозможна. Ну или почти невозможна. Та же Миучча Прада всегда говорит, что после 1960-х в моде не было создано ничего принципиально нового, и все, что она делает — это, безусловно, бесконечные оммажи и цитаты. Просто в талантливом исполнении».

Но как в таком случае защититься молодому дизайнеру, чья работа была нагло украдена? Здесь в игру должны вступить мы, глянцевые издания. Предоставлять слово неизвестному художнику — это не стыдно, это достойно. И, как сказал Симон Порт Жакмюс, это наша обязанность.