Одна из главных художниц Австрии Ксения Хауснер свое призвание осознала не сразу — до 40 лет она создавала декорации для пьес и опер, сотрудничая и с Королевским театром Ковент-Гарден, и с Зальцбургским фестивалем. В 1992 году она решила стать «режиссером собственных живописных пьес», главную роль в которых всегда играют женщины. «Мужскому объективирующему взгляду на женщину Хауснер противопоставляет женскую солидарность и чуткость. Темой ее работ почти всегда являются человеческие взаимоотношения, проявления заботы, привязанности, наконец, любви, — и в этом тоже можно увидеть антитезу «мужским установкам» на героизм и жертвенность, бескомпромиссную борьбу и доминирование», — говорит куратор выставки Данила Булатов. Типажи, изображенные на картинах художницы, он считает самым современным в ее живописи: «Как правило, это сильные и уверенные в себе женщины, похожие на героинь сериала Why Women Kill».
А вот что говорит о своих работах и процессе их создания сама Ксения Хауснер.
Пушкинский и Альбертина договорились о сотрудничестве. Так что да, выставки почти одинаковые, но тут есть несколько новых работ, а какие-то, напротив, не доехали. То есть небольшие отличия есть. И всегда интересно смотреть на картины в новом контексте. Здесь другие залы, другая развеска. И чтобы установить контакт со зрителем, ты должен нащупать новые точки соприкосновения. Но главная интрига для меня — какова будет реакция зрителей. Все-таки это другая страна. Больше всего меня радует, когда зритель находит в работе что-то, что как-то связано с его жизнью. Конечно, у каждого из нас своя история, и любопытно, когда зритель может взглянуть на твою картину через призму собственных воспоминаний.
Воображение подсказывает. А его заряжают внешние источники. Кино, например. Смотришь фильм, и какая-то деталь запоминается надолго. Другой вариант — у тебя нет идей, но встречается интересный человек, интересная женщина. Ты приглашаешь ее к себе в студию, делаешь несколько фотографий, смотришь на них, и что-то откликается. Думаешь, да, можно это написать вот так или вот так.
Обычно у меня есть смутная идея того, что мне хотелось бы сделать. Я устраиваю кастинг, затем придумываю мизансцену, а когда между моделями начинает что-то происходить, фотографию. Смотрю на то, что получилось, думаю и только потом начинаю писать. Это не всегда модели, не всегда новые знакомые. Может быть и мой ассистент, например. Но совершенно точно это реальные люди, которые дошли до моей студии и вжились в роль. Просто по фотографии я не пишу.
Безусловно. Это то, что я обычно говорю. Не уверена про все искусство, но вот если мы возьмем литературу, роман — это всегда конструкция из выдуманных ситуаций, но если они написаны хорошо, то в них много правды. С моей живописью то же самое. Ты что-то придумываешь, создаешь, и если удается нащупать что-то правильное, то получается правдиво. В этом весь смысл. Или вот, например, взять портрет. Ты добиваешься не только внешнего сходства. Оно может быть довольно условным. Но портрет выходит правдивым, если передает внутренние качества человека. Это всегда вымысел, сознательная ложь, которая нужна для того, чтобы докопаться до правды.
Конечно, нет. В моей работе — да. Я считаю, что нет черного и белого, есть много оттенков серого. Гораздо больше пятидесяти, я бы сказала. И на моих картинах изображены всего лишь фрагменты реальности, они ничего не утверждают, а задают вопросы. Это единственный возможный для меня вариант. Я не хочу никому навязывать, какой я вижу жизнь. Мне интереснее задавать вопросы. Неоднозначные, со вторым дном — в обычной жизни такого тоже много. Это не плохо и не хорошо. Это что-то между.
Я и до нее жила так, будто кругом карантин — это обычная ситуация для художников. Мы все время сидим за закрытой дверью, в своих студиях. Но коронавирус ударил по расписанию моих выставок, многие пришлось отменить или перенести. Удивительно, но в это время ко мне пришло даже своего рода облегчение — на улицах тихо, никого нет. Конечно, ужасно, что люди болеют и умирают, я не хочу преуменьшить чудовищность ситуации в мире, я не об этом. Я говорю о творческом процессе — для человека, который сидит с красками в студии, все было не так плохо. Актерам, певцам, музыкантам пришлось гораздо хуже. Пандемия отняла у них возможность заниматься их делом, выступать. А художники и писатели оказались в привилегированном положении.
Люди очень любят об этом порассуждать! «Ты сделала так и так, потому что до этого работала в театре». Какие-то технические приемы я действительно до сих пор использую, но мне кажется, что я делала бы абсолютно все то же самое, даже если бы до этого не была художником-декоратором. Единственное, что я вынесла с прошлой работы и что мне помогает сейчас, — это дружба с актерами. Я знаю, как у них все устроено. Поэтому мне и сейчас с ними очень просто работать.
И то, и другое. Они делают то, что хотят, и часто меня удивляют. Но при этом я им всегда говорю, что мне нужно. И они стараются это сделать, но иногда выходит что-то прямо противоположное. И оно оказывается в разы интереснее того, что рисовало мне мое воображение! Тогда я соглашаюсь, что то, что они случайно предложили, лучше того, чего мне хотелось изначально. Творческий процесс — это всегда какие-то случайные совпадения, и для любого художника важно уметь разглядеть в очередной случайности потенциал.
