Куратор Екатерина Иноземцева — о том, каким будет женский 
выставочный год в «Гараже»

Екатерина Иноземцева работает в «Гараже» с 2014-го, а год назад стала его главным куратором. За ее плечами — экспозиции-блокбастеры Виктора Пивоварова (2016), Такаси Мураками (2017), Марселя Бротарса (2018) и Томаса Деманда (2021). Екатерина рассказала Vogue о новом выставочном сезоне 2022 года, в рамках которого персональные выставки отведены только женщинам-художницам: легенде нон-конформизма Лидии Мастерковой и трем современным авторам — 43-летней немке Анне Имхоф, 40-летней Саодат Исмаиловой из Узбекистана и 36-летней англичанке Хелен Мартен. Пользуясь случаем, обсудили с Екатериной положение женщин-художниц в России и в мире, сходство сегодняшнего дня с эпохой радикального русского авангарда и феминитивы в искусстве.

Читайте также

Даша Жукова — о материнстве и трансформации «Гаража»

В ноябре музей современного искусства «Гараж» объявит о начале долгожданной реконструкции исторического павильона «Шестигранник» в Парке Горького. Ксения Соловьева радуется вместе с мотором этого эпохального предприятия Дашей Жуковой

Ксения Соловьева

Я бы предпочла говорить о 2022 годе в «Гараже» в более широком смысле. Вопрос не только в том, что все художницы — женщины. Мы продолжаем исследовать возможности обнаружения важных феноменов и фактов в истории искусства, которые из нее выключались в силу стабильных и всем нам понятных конвенций. Нам принципиально важен формат персональных выставок в этом случае, которые позволяют полноценное художественное высказывание: без купюр, «лучших вещей», экземплярной сборки и «магии диалога» с художниками-мужчинами.

По любви, конечно. Любое музейное программирование ведется «заранее», на любой обстоятельный выставочный проект уходит минимум два года. Каждая из выставок современных художниц в этом году в «Гараже» — это более 70 процентов новых работ. Мы давно думали о проекте Анне Имхоф из-за ее способа работы с пространством, сообществом и контекстом: она создает сложные полифонические ситуации, которые включают в себя музыку, человеческое тело, художественные объекты, архитектуру. Я всех призываю не пропустить тот отчаянный и смелый акт, на который решилась художница, взаимодействуя с контекстом и архитектурной ситуацией «Гаража»: представит новые работы и премьеру перформанса, который развернется в Парке Горького.
Лидия Мастеркова (1927–2008) значима как представитель другого времени, которая вернула в советское искусство практики беспредметности начала XX века. В те годы сам факт видимости и признания художниц-женщин — Мастерковой, Риммы Заневской, Надежды Столповской и других — хотя бы узким кругом требовал куда больших усилий. Рафинированные работы режиссера и художницы Саодат Исмаиловой дают точку входа в другое пространство и контекст, она чутко прочерчивает фантомные, символические связи между различными опытами и географиями. Проекты Исмаиловой обращены к истории Узбекистана и являются универсальными посланиями, в которых затрагиваются вопросы коллективной памяти, поиска корней и возрождения космологий. Это будет ее первая персональная выставка в России. 

Еще один дебют в России — выставка обладательницы премии Тернера Хелен Мартен, которая после стремительного взлета в середине 2010-х к 2022 году стала как будто менее заметна, но только тем, у кого не хватает терпения проживать с художником время. Для Москвы художница готовит новые работы, в том числе графику, живопись, видео и многосоставные объекты — пространственные ассамбляжи, вписанные в интерьеры бывшего кафе «Времена года». Для Атриума музея Мартен создаст масштабный объект-платформу, который поменяет привычный облик входного пространства «Гаража». В конце 2022 года случится еще одно долгожданное событие — выставка и мировая премьера нового перформанса легендарной 79-летней американской художницы Мередит Монк.

Тут есть два измерения — актуальный процесс и условно историческое, институциональное. В случае с актуальными художественными практиками мы наблюдаем активное присутствие женщин-художниц, которые являются полноправными участницами и регулятор(к)ами процесса. Что касается институциональной истории, то тут все не так равномерно: я бы хотела увидеть, наконец, большие выставки женщин-художниц, сделанные с таким же рвением, как монографические проекты последних лет, например, в Государственной Третьяковской галерее. Сейчас в большой мировой тур отправляется из Берна выставка великой сюрреалистической художницы Мерет Оппенгейм — я надеюсь дожить до похожего уровня репрезентации творчества, например, Ольги Розановой, вне конвенции «амазонок» и «муз».

Ближайший к нам пример — русский радикальный авангард 1910–1920-х годов. Тогда именно женщины — Надежда Удальцова, Александра Экстер, Варвара Степанова, Вера Ермолаева — были главными новаторами, мощными художницами, организаторами музеев, инициаторами многих социальных процессов. 

Для меня это крайне проблемная категоризация. Я не хочу отличать работы женщин и мужчин. Однако это не универсальное правило, потому что часто женщины-художницы апеллируют с известным энтузиазмом к проблемам собственно женского положения, женской истории — личной и социальной, и это то, что заслуживает другой степени переживания.

Их очень много. Давно думаю про художницу грузинского происхождения, живущую в Берлине, Тею Джорджадзе, дадаистку Ханну Хех, фантастическую Римму Заневскую, одну из самых заметных фигур в кинетическом искусстве.

Мы всегда уточняем у участниц, как нам следует их называть в институциональных текстах. Например, носительницам английского языка всегда разъясняем подробности грамматической категории рода в русском.

Глобально я радуюсь усилению режима видимости самых разных художниц. Тому, что наконец растворяется и уходит категория вторых и третьих рядов, не сильно заметных, чьих-либо жен и спутниц. Наконец начинает правильно ставиться вопрос — что нам мешало видеть и ценить их раньше? Разбираться с этим крайне увлекательно. 

Выставка Луиз Буржуа в конце 2015 года была долгожданным событием не только для «Гаража», но и в целом для России. Ее работы идеально сработали с нашим неочевидным, не конвенциональным пространством бывшего советского ресторана. Она как будто вернулась в органическую среду, работы рифмовались с нашими фактурами, поддавались ритму здания. Выставка заняла весь музей: многие до сих пор помнят монументальную бронзовую скульптуру паука Maman на площади. Внутри ощущалось чудесное преображение пространства, как будто сама художница монтировала выставку. Странно, что когда я водила одного из сыновей Буржуа по выставке, он в какой-то момент расплакался, что было совершенно неожиданно от взрослого мужчины, похожего на Клинта Иствуда из фильма «Мосты округа Мэдисон». Он сказал тогда, что его мать как будто здесь, — для нас это стало абсолютным признанием собственных действий. 

Проект современной немецкой художницы Катарины Гроссе, который в 2015 году курировала Снежана Кръстева, оказался для нас символическим. Это была тотальная история, которую мы посвятили временному павильону Сигэру Бана перед его деконструкцией. Сейчас на этом месте, повторяя форму павильона, стоят качели для детей и взрослых. Гроссе сразу и очень живо откликнулась на наше приглашение и как будто впитала само пространство музея и контекст вокруг него. Могу сказать с относительной уверенностью, что это великое преимущество работы с женщинами-художницами — они реагируют на текущий момент, неочевидность и сложность контекстов, пространства, идут за ними и перепридумывают их. 

Мы готовим интенсивное расписание к каждой из выставок. В разработке много всего, но из того, что уже можно разглашать, — идет перевод художественной прозы Хелен Мартен Boiled in Between, которую она написала в 2020 году. К выставке Саодат Исмаиловой планируем концерт на хрустальной гармоникe американской художницы Камиль Нормен и перформативный проект «Конгресс красного платья» петербургской художницы Натальи Першиной-Якиманской. 

Из последнего рекомендую «Женщины Девятой улицы» Мэри Габриэль про пятерых художниц — Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер. Для меня всегда главный источник — каталоги персональных выставок, потому что, как правило, в них включена не просто фиксация выставочного события, а подборка обширного редкого документального материала, интервью. Составители делают это как будто в страхе, что больше не представится такой возможности. Очень хочется, чтобы мы были ответственны за эту возможность. Поэтому мы считаем важным издать каталоги Хелен Мартен, книгу Маргариты Тупицыной про Лидию Мастеркову и обсуждаем каталог к проекту Анне Имхоф — после «Гаража» ее выставка поедет в Stedelijk Museum в Амстердаме.