Стейси Мартин, тридцатилетняя актриса с британско-французскими корнями и частая гостья модных показов, довольно давно числится в музах креативного директора Louis Vuitton Николя Жескьера. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она стала лицом новой коллекции pre-fall 2021 — этакого эклектичного микса: жакеты с принтами, ботфорты и сумки на кислотно-ярких цепочках. Последние Мартин демонстрирует чуть ли ни на каждом кадре лукбука, снимал который, кстати, сам Николя.
«Стейси элегантна от природы, ее индивидуальность очень вдохновляет, — говорит Жескьер. — Я с большим уважением и восхищением отношусь к ее карьерным успехам, смелым решениям и сыгранным ею ролям». За последние десять лет, прошедшие с момента первой выдающейся работы в фильме «Нимфоманка» (2013), Стейси не раз убеждала публику в своем бесстрашии и умении перевоплощаться. Королева в готическом фэнтези «Страшные сказки» (2015), сладкоголосая гувернантка в фильме о взрослении «Детство лидера» (2015), загадочная прохожая в антиутопии «Высотка» (2015) и эмпатичная сестра безумной героини Натали Портман в жутковатой драме «Вокс люкс» (2018) — все эти роли уже числятся в портфолио Мартин. Однако именно 2021 год обещает стать для нее прорывным — на очереди шквал премьер.
По случаю выхода коллекции Louis Vuitton мы решили взять у ее главной звезды интервью — обсудить со Стейси планы на жизнь и расспросить, как ей удалось побороть страх перед ужастиками и сыграть в одном из них главную роль.
У Николя совершенно уникальное видение, он не перестает меня удивлять. Съемки лукбука проходили во французском замке неземной красоты. Из Парижа до него ехать около полутора часов. Архитектура кажется вполне традиционной до тех пор, пока не попадешь в ванную, интерьер которой выглядит будто кадр из фильма Дэвида Линча. Словно оказываешься в другом измерении. Николя как фотограф всегда знает, чего хочет.
Мне очень понравилась обувь. Я вообще не поклонница шлепок, но, полагаю, карантин изменил мои предпочтения. Большую часть съемки я провела именно в тапочках и все думала, какие они потрясающие. Еще я влюблена в наряд на кадре из ванной, тот, что на фиолетовом фоне.
.jpeg)
Именно так! Мне всегда казалось, что телевидение — это особый жанр, который мне не совсем подходит. Смотрела на него свысока. Что ж, надо признать, телевидение сильно изменилось. Сегодня именно там у режиссеров больше свободы, платформы вроде Netflix могут позволить себе идти на риск. Я очень болезненно воспринимаю любые реальные преступления, а история Чарльза Собраджа — тот еще мрак. Джульетт (моя героиня) — одна из тех, кому знаком настоящий Чарльз. В сериале есть эпизод, из которого понятно, что они по-настоящему любят друг друга. Душераздирающее зрелище. Я испытывала нечто подобное в подростковые годы — когда хочется кричать: «Я безумно тебя люблю, но ты мне не подходишь». Само собой, мой случай совсем иного толка и с убийствами не связан, но, думаю, тут многие узнают себя.
Один момент показался мне забавным: эта работа несколько более традиционна, чем мои другие проекты, к тому же сериал показывают по телевизору, поэтому я стала чаще слышать похвалу от родственников. «О Боже, поздравляю! Здорово сыграла!» и так далее. Это мило, конечно, но в то же время трудно удержаться и не ответить: «Я же уже семь лет снимаюсь в кино, а вы ведете себя так, будто это мой первый успех». Хотя приятно, что теперь родные наверняка увидят меня на экране, особенно моя бабушка. «Нимфоманку», например, ей вряд ли покажешь.
Непростая работа, но именно к такой я и стремилась. Перед этим фильмом я достигла потолка, захотелось сделать что-то совсем иное, дать окружающим понять, что мой актерский потенциал куда шире. Режиссер «Моего создателя» Гэвин Ротери подробно рассказал мне, как все должно выглядеть по его плану, что он намерен использовать минимум компьютерной графики, и я загорелась, подумала: «Решено, берусь!» Перед выходом на площадку по несколько часов проводила в гримерной, появлялась совсем не похожая на себя. Пришлось в корне пересмотреть свой подход к работе.
Это был мой первый «Сандэнс», сейчас, правда, кажется, будто с тех пор две жизни пролетело, но да ладно. Мне нравятся обе картины. «Ночной дом» — настоящее безумие. Я не смотрю ужастики, они выводят меня из равновесия. Но, пообщавшись с режиссером ленты Дэвидом Брукнером, я подумала: «А вдруг съемки в хорроре помогут мне побороть эту фобию?» И согласилась. Меня впечатлили и сама история, и роль. Я не совсем понимала, реальна моя героиня или нет, до тех пор, пока Дэвид не сказал: «Быть может, ты — привидение». До конца съемок меня меня мучила бессонница. Мы жили в очень красивом отеле, знаете, такой в духе «Сияния».
В 2019-м я была среди членов венецианского жюри, так что теперь знаю, где они сидят и как вообще все это функционирует. «Любовники» — очень важная для меня работа, так что участвовать в фестивале посреди пандемии, осознавать, что члены жюри, в том числе и моя соседка слева Кейт Бланшетт, на меня смотрят, было трудно, но радостно. Что касается «Луиса Уэйна», этот фильм очень чудной, мы здорово повеселились на съемках. Никогда бы не подумала, что окажусь в одной экранной семье с Шэрон Руни, Андреа Райзборо и Эйми Лу Вуд. Забавно, что никто из нас не любит котов, а на площадке их целых 20. Вот это была умора. И пару слов о The Brutalist — довольно эпичное кино, история мигранта, который пытается интегрироваться в новую для себя среду, его принимают и не принимают — очень актуальная по сей день тема. Брейди тут как бы показывает зрителю, что некоторые вещи в мире почти не меняются.
Какой-нибудь экшен, к которому нужно серьезно готовиться — вот это было бы занятно. Еще хотелось бы сняться в более продолжительном сериале, работа над персонажем в этом формате сильно отличается от полнометражного кино.
Отправлюсь на съемочную площадку. Первый карантин пошел мне на пользу — не нужно было никуда бежать, от отдыха я будто расцвела. А сейчас в Великобритании уже третий по счету локдаун, и я просто ужасно скучаю по работе.
.jpg)