Честный разговор про материнство: в объективе модель Наталия Бонифаччи

Про беременность и материнство в последние годы в обществе заговорили громче. Женщины наконец готовы честно рассказать о своих проблемах и трудностях, показать, как тело после родов выглядит на самом деле; многие из них даже становятся героинями обложек, все ярче транслируя образ успешной и активной мамы. Но каково это на самом деле — вдруг оказаться в тесной связи с маленьким и полностью зависящим от тебя человеком, на время отказаться от привычной жизни и не потерять себя настоящую на этом сложном пути? Мы решили поискать ответы вместе с жизнерадостной моделью Наталией Бонифаччи из Калифорнии, которая совмещает успешную карьеру и воспитание прекрасного сына Лео. Ниже она делится с Vogue, что стоит за идеальной картинкой в инстаграме, как ей удалось выстроить баланс между работой и семьей и какие личные трансформации ждали ее во время беременности, родов и дальнейшего знакомства с сыном.

Я научилась быть более терпеливой, чем когда-либо прежде, не только в отношении моего ребенка, но и вообще. Мои приоритеты действительно изменились. Сейчас я чувствую, что достигла баланса, потому что сыну только что исполнилось четыре года, он ходит в детский сад, и у меня больше свободы, чем в первые годы материнства. Хотя и они были прекрасны, несмотря на то что иногда у вас нет времени принять душ, вы мало спите, постоянно меняете подгузники и пачкаете одежду. Зато стало понятно, кто ваши настоящие друзья — именно они приходят к вам с пиццей и проводят время дома с ребенком, что, возможно, менее круто, чем шумная вечеринка. 

Думаю, с тех пор как у меня появился ребенок, я научилась доверять своей интуиции гораздо больше. У меня растет очень счастливый мальчик, и это действительно важно для меня. Думаю, это также сделало меня более бесстрашной. Когда на карту поставлено что-то большее, чем вы, нет времени бояться. Теперь я иду к цели намного быстрее, берусь за новые возможности, а также гораздо чаще создаю их для себя. Я знаю многих женщин, которые полностью обеспечивали себя до материнства, в отличие от меня. Но теперь я не боюсь самостоятельно создавать жизнь своей мечты. 

Спасибо! Когда ему было около двух лет, он любил играть с моей косметикой и устраивать большой беспорядок. Я начала прятать помады Chanel и карандаши Dior. Вообще он спит в своей кровати, но приходит в мою комнату в любое время между четырьмя и семью часами утра, и тогда мы продолжаем спать вместе. Мы с ним любим утренние объятия. Если я не на съемках (это обычно рано, утром приходит няня и готовит ему завтрак), то мы едим вместе, болтаем, я готовлю ему обед с собой, и мы собираемся в садик. По пути слушаем детские песни на итальянском, испанском и английском — Лео воспитывается на трех языках. Я забираю его оттуда после обеда, и мы часто проводим время на детской площадке в парке. Дома мы читаем книги, разгадываем ребусы, рисуем. Еще обожаем гулять по окрестностям и останавливаться на десерты в нашем любимом кафе. Иногда мы смотрим фильмы с попкорном прямо в кровати. В общем, все очень просто. Мы отлично ладим, и нам нравится проводить время вместе или с друзьями. Мне нравится смотреть, как он взаимодействует с людьми и миром в целом. Что я особенно люблю, так это когда мы тусуемся дома вместе, но по отдельности: например, я готовлю, а он играет за кухонным столом. Просто люблю быть с Лео рядом.

У меня была прекрасная беременность, хотя первые три месяца были довольно суровыми. Меня пугали очень многие вещи. Боялась, что мое тело изменится, и это отразится на моих отношениях, боялась рожать, переживала за здоровье ребенка, боялась выкидыша, потому что видела много женщин в своей жизни, которые проходили через это. Еще было страшно потерять себя в материнстве — мне было так неловко из-за этих чувств. Для меня было очень важно поддерживать доверительные отношения с подругами, чтобы они озвучивали мои эмоциональные переживания и сомнения. Я чувствовала себя менее одинокой, зная, что другие женщины чувствовали или чувствуют то же самое, или просто находясь рядом с теми, кто выслушивал меня без осуждения. Принять свои страхи и столкнуться с ними было очень важным шагом, тогда-то для меня и началась волшебная часть этого пути. Мне нравилось более глубокое общение с самой собой, и мне нравилось общаться с малышом, пока он рос внутри меня. Я чувствовала себя очень спокойной и счастливой, хотя это был поистине безумный опыт. 

Этот опыт дал мне сил, ведь впервые в жизни мое тело стало моим убежищем. До этого я любила вечеринки, постоянно курила, была немного беспокойной и не всегда заботилась о своем теле наилучшим образом. Мне очень понравилось внезапное замедление темпа. Я изменила все в своем образе жизни, чтобы превратить организм в лучший дом для моего будущего ребенка. Я записалась на физиотерапию из-за сколиоза, устраивала походы, плавала, занималась пренатальной йогой и каждую неделю ходила на иглоукалывание. В машине слушала только классическую музыку. Также вносила коррективы в рацион, но в основном слушала свой организм — ела сытную здоровую и вкусную еду, при этом не сходя с ума. Мне нравилось, как много я заботилась о своем теле и разуме, чтобы создать как можно более позитивную энергию для моего ребенка. Еще погрузилась в книги по психологии: было очень интересно узнать, как раннее детство влияет на нашу взрослую жизнь. Это очень вдохновило меня и помогло лучше себя понять. Лично я считаю важным сделать материнство своим: ты можешь прочитать все книги по воспитанию и психологии, но в конце концов пройти этот путь по-своему, доверяя себе.

Переживать гормональный дисбаланс было тяжело, он сильно повлиял на меня в первом триместре. Неизвестность временами тоже казалась ошеломляющей. Ты вечно спрашиваешь себя: «Буду ли я хорошей мамой?». Тогда я просто надеялась на это. Мое тело, стремительно растущее в самом начале, казалось странным, особенно для меня, привыкшей к стандартам модельного бизнеса. Но в конце концов когда я сдалась этой трансформации, то была очарована результатом. Мне нравилось то, как я выглядела беременной, и теперь я люблю свое тело гораздо больше благодаря этому опыту.

Я очень боялась потерять себя в материнстве, потому что мне нравилась моя жизнь и то, кем я была (сейчас нравлюсь себе больше, потому что выросла в моральном плане, но тогда я не догадывалась, что перемены к лучшему могут быть пугающими). Я боялась родить и навсегда изменить свое тело, и я чувствовала себя такой виноватой и поверхностной из-за всех этих чувств. Теперь я знаю, что эти страхи — нормальны. Делиться ими с близкими — то, что действительно помогает, и в этом нет ничего постыдного. Кроме того, я начала заниматься терапией и посещать психолога через две недели после того, как узнала, что беременна. Я никогда в жизни не занималась с психологом, но я чувствовала сильную ответственность за маленького человека, который должен был войти в этот мир. Терапия была для меня моментом истины: я наконец была готова встретиться с собой, со своими внутренними демонами и старыми ранами. Я больше не хотела от них убегать.

Идеальная картинка. Наша культура и общество помешаны на идее счастливой беременности, или, по крайней мере, так я воспринимала это со стороны раньше. Но когда я сама забеременела, поняла, как много остается за закрытыми дверями. Да, мое приключение в роли мамы было прекрасным, но никоим образом не идеальным. Став мамой, я видела все больше подписок от других мам в социальных сетях и получала от них много сообщений. Я чувствовала, что могу помочь людям, отвечая на их вопросы честно все эти годы. Иногда там очень много одиночества. 

Еще я считаю беременность сакральным временем, особенно в последнем триместре, но некоторые женщины чувствуют постоянное давление, работая всю беременность, часто из-за необходимости. Само устройство нашего общества не поддерживает матерей так, как это должно быть. 

Я была в ужасе, и когда я говорю «в ужасе», это даже преуменьшение. Роды были моим страхом номер один с подросткового возраста. Помню, как смотрела один фильм в 16 лет, и там была сцена родов женщины — это было очень драматично и засело в сознании убеждением: «Я не хочу этого делать никогда». В первые месяцы беременности я была очень напугана, но потом что-то начало меняться. По мере того как мое тело увеличивалось, я стала чувствовать себя более непринужденно. Всегда думала, что мне сделают эпидуральную анестезию, но вдруг передумала. Просто решила, что хочу попробовать рожать естественным путем, и чем больше я читала о родах и слышала разные истории, тем сильнее чувствовала себя. У меня были естественные вагинальные роды (что означает отсутствие каких-либо медикаментов) в больнице, и это было последнее, что я когда-либо думала сделать. В Европе, возможно, по-другому, но в Америке вам действительно навязывают наркоз, когда вы рожаете в больнице. 

Более того, я никогда не думала, что захочу родить естественным путем, думала, что приму все лекарства, только чтобы заглушить боль. Но во время беременности одна из моих лучших подруг предложила мне познакомиться с доулой. Я нашла Аллегру по знакомству, и мы регулярно встречались на протяжении всей моей беременности. Она действительно помогла мне справиться с болью во время схваток естественным образом. Помимо медсестер, я была с отцом моего сына и мамой, а когда попала в больницу и уже кричала об эпидуральной анестезии (потому что боль была невыносимой), ребенок почти родился. Все прошло быстро и очень интенсивно. Я попала в больницу в 1:30, а Лео родился в 2:59, хотя накануне у меня начались ранние роды. Моя доула предложила поговорить с ребенком — на протяжении всей беременности я часто говорила с ним, это такая интимная и особенная вещь. Так вот, она сказала мне принять горячий душ, поговорить с ребенком и поспать, пока у меня не начались активные роды. Я сказала ему: «Бебе (это прозвище Лео), пожалуйста, дай мне отдохнуть, а когда ты придешь, сделай это быстро». Это сработало — роды были стремительными. У меня не отошли воды, он родился в амниотическом мешке. Это редкость (мы проверили постфактум): только одно из 80 тысяч рождений случается в мешке. 

После этого опыта я еще больше уважаю женщин и люблю свою маму намного сильнее. Но это были Лео и я. Все люди разные, и есть куча разных подходов, которые работают для вас и вашего ребенка или нет. Мне очень помог простой совет друга: «Доверься своему телу».

Мои ноги невероятно сильно тряслись в течение трех часов после родов. Это был особенный момент, но я была очень измотана и немного в шоке от всего пережитого. Лео сразу же вцепился в мою грудь, и у нас не было проблем с грудным вскармливанием, но из-за интенсивности родов я действительно не осознавала, что происходит. Связь, которую я ощутила, когда он был в моем животе, не возникла сразу после рождения. В моем сердце было много нежности, но я все еще не отошла от процесса родов. К тому же я в жизни мало держала детей и в самом начале боялась ему что-то повредить. 

Нет, не думаю. Но в трудные времена, особенно в первые месяцы, я иногда чувствовала себя очень одинокой. Но это не исходило от моего ребенка или от самого факта материнства, это было больше связано с системой поддержки. Моя мама помогала мне в течение первых полутора месяцев, и ее присутствие было очень важно, она действительно заботилась обо мне. Я плакала, когда ей пришлось вернуться в Италию. Представь: у тебя все еще нестабильный гормональный фон, грудное вскармливание очень утомительно, ты мало спишь, можешь истекать кровью в течение 40 дней после родов, у тебя нет жизни без ребенка… Это довольно сложное время, в котором одновременно столько красоты и счастья. У меня остались одни из самых прекрасных воспоминаний о тех днях: тогда я безумно влюбилась в своего ребенка.

Все мы разные. Лично я почти не расставалась с сыном первые два года его жизни, кормила его грудью до двух лет, практически выпала из окружающего мира, но при этом много путешествовала с ним (он ездил со мной на съемки и летал с пяти месяцев). Чувствую, что в прошлом году я действительно наконец нашла баланс. Он пошел в детский сад, и у меня появились выходные, когда Лео с отцом (мы расстались незадолго до того, как ему исполнилось два года). Очень важно иметь жизнь, которую ты любишь и которая наполняет тебя вне материнства. Это делает меня счастливой, а счастливая мама, как мне кажется, лучшая мама. Но всему свое время. Должна сказать, что в сентябре прошлого года я была в Милане на Неделе моды по работе, и это был первый раз, когда Лео был с моими родителями без меня с тех пор, как он родился. И я прекрасно провела время, потому что доверяю маме больше, чем кому-либо; я смогла по-настоящему расслабиться и повеселиться. Но мне потребовалось несколько лет, чтобы добиться этого.

Меня нашел скаут в 13 лет, но тогда родители были против. Спустя пару лет, уже в старшей школе, я начала подрабатывать летом или во время Недель моды, и поначалу со мной всегда была мама. Потом я взяла перерыв из-за поступления в колледж. Моя карьера определенно шла медленно — я бросала и возвращалась к ней несколько раз. Моделинг стал для меня чем-то серьезным, когда я приехала в США. Я чувствовала, что итальянские клиенты, когда я только начинала, предпочитали что-то более экзотическое, и поэтому дома было сложнее пробиться, хотя, возможно, сейчас все по-другому. Кроме того, не думаю, что тогда я была готова к этой работе эмоционально. Я была слишком застенчивой и иногда чувствовала себя неловко перед камерой, хотя мечтала стать актрисой и в детстве довольно много выступала в балете и синхронном плавании. Когда мне было 13 лет, я не считала себя особо красивой, носила корсет от сколиоза и никогда не думала о том, что могу стать моделью — тот факт, что меня заметили, стал неожиданностью. Я была так счастлива после встречи со скаутом, но скрывала это от одноклассников долгие годы, пока они случайно не увидели мое фото в журнале. Я не до конца принимала эту роль до более позднего возраста, думаю, я даже немного осуждала себя за такое поверхностное в некоторых отношениях занятие. 

Я и правда начала работать очень рано, хотя и не на постоянной основе, и были ситуации, к которым я не была полностью готова эмоционально. Вы вроде как «избраны» для того, чтобы стать частью этой небольшой и привилегированной группы. Но затем, когда вы находитесь в возрасте познания себя, клиенты, а иногда и агенты, разбирают вашу внешность на части, и вам приходится постоянно сталкиваться с отказами. Я прошла через этапы нелюбви и непринятия своего тела, потому что мне говорили обо всем, что с ним не так. И у всех этих людей было разное мнение. В такой ситуации совсем не просто оставаться уверенной в себе — это ранит и сказывается на нездоровых отношениях с едой, которые тоже имели место в моей жизни. 

На протяжении многих лет у меня были отличные клиенты и агенты, но была и полная противоположность этому, очень грубые и невнимательные люди. Но в то же время то, что тебя не убивает, делает сильнее. Сейчас у меня очень толстая броня, но вместе с тем лучшая команда и рабочие отношения за всю мою карьеру. Однако в те ранние годы было и много хорошего: я искала приключений, знакомилась с новыми людьми, изучала языки, открывала себя и мир вокруг — словом, вылезала из своей скорлупы. Эта работа была хорошей возможностью исследовать мир самостоятельно наряду с финансовой независимостью в молодом возрасте. Сейчас у меня очень здоровые отношения со своей профессией: у меня есть жизнь, которую я люблю, и дом, куда я возвращаюсь после работы. 

Я научилась не воспринимать отказ как личное и наконец по-настоящему полюбила себя. Моя самооценка теперь вполне стабильная, а первый большой сдвиг произошел, когда я забеременела. Вы подчиняетесь своему телу и не можете его контролировать и в конечном счете уважаете за то, что оно принесло в этот мир ребенка. Еще мне кажется, что материнство отключило меня от дурных мыслей или голосов, которые были раньше в голове. В каком-то смысле ты становишься менее важным, ставя в приоритет ребенка, поэтому у тебя нет времени думать о глупостях. А еще я осознала, что женщина на фотографиях — это в какой-то степени другой человек. Мое изображение — это моя работа, и я могу очень критично относиться к себе, ведь всегда думаю, как можно было бы получиться на фото лучше. Но вместе с тем в реальной жизни я отключаю эту функцию и просто забочусь о себе: у меня есть рутина по уходу за кожей и волосами, каждый день я ношу легкий макияж, но все это без фанатизма. В последнее время меня гораздо больше интересует внутренний мир, вещи и люди, которые двигают меня духовно. Это то, что заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Да, абсолютно. Лично я только сейчас в полной мере поняла, насколько важна репрезентация в СМИ. Помню, как была маленькой и думала, что для того, чтобы быть моделью, нужно быть светловолосой и голубоглазой, но в последнее время мне еще ярче напомнил об этом один случай. На днях я отводила Лео в детский сад, а там была его маленькая подруга, красивая кудрявая девочка, и она буквально плакала на руках у воспитательницы. Потом, забирая сына, я спросила ее, почему девочка так плакала утром. Оказывается, она смотрела мультфильмы «Диснея» во время каникул и пришла к выводу, что большинство принцесс с голубыми глазами и светлыми прямыми волосами. Она начала считать, что ее смуглая кожа, темные глаза и красивые кудри могут быть уродливыми просто потому, что она не видела принцесс, похожих на нее. Это разбило мне сердце. И дело в том, что один фильм с принцессой-индианкой нам не поможет — на самом деле нужно гораздо больше, чтобы почувствовать реальные изменения в обществе. Это касается всех медиаресурсов, фильмов, модных журналов. Не хочу, чтобы маленькие четырехлетние девочки плакали из-за того, что не чувствуют себя красивыми только потому, что большинство изображаемых принцесс — блондинки. Думаю, большинство людей этого не хотят. Это всего лишь небольшой пример, но когда мы смотрим в широком масштабе, то да, бодипозитив и отсутствие эйджизма — это хорошее начало и движение в правильном направлении. Но еще очень многое предстоит сделать.

Честно говоря, такое ощущение у меня редко появляется. Просто знаю, что стараюсь делать все, что в моих силах, но я ни в коем случае не говорю, что идеальна. Я довольно мягка с ним, и те несколько раз, когда я, может быть, повышала голос так, что мне это самой не нравилось, я всегда немедленно извинялась. Во время Недели моды он был с моими родителями, я знала, что он скучает по мне, и начала чувствовать себя плохо из-за этого, но я стараюсь не позволять себе закапываться в вине. Я знаю, какая я мама, как я защищаю его и сколько даю, поэтому не хочу впадать в эти чувства, они далеки от истины. Это нормально, что у меня есть время и для моей карьеры, особенно сейчас, когда он стал немного старше. Я чувствую, что не сосредоточилась на своей работе сильнее, пока ему не исполнилось почти три года, и я совсем не жалею об этом. Для меня было важно быть рядом, пока он растет, но теперь я более открыта для работы и активной жизни без чувства вины. Хочу воспитать его таким же смелым и независимым, ведь у него тоже есть свой маленький мир.

Наверное, ответственность, которая сопутствует этому. Я хочу, чтобы он стал взрослым, который чувствует себя любимым, достойным любви и ценит себя. Тем, кто ощущает себя комфортно в своей шкуре, добр к миру и к себе. Я надеюсь, что он счастлив и у него хватит смелости заниматься тем, что заставляет его сердце биться чаще. Просто хочу воспитать хорошего человека. Может быть, это как раз самая трудная часть воспитания — задаваться вопросом, хорошо ли ты как родитель делаешь свою работу. Я надеюсь, что да.

Точно нет. Это сильно меняет жизнь. А материнство сложно понять, если у тебя не было детей, по крайней мере, это мой личный опыт. У меня есть близкая подруга, у которой есть дочь старше Лео на четыре года. Помню, как написала ей через три месяца после рождения Лео: «Мне жаль, что я не была рядом с тобой. Я проживаю сейчас то же самое». В то время я подходила к ней с бокалом вина и рассказывала о своих приключениях, совершенно не обращая внимания на то, через что она проходила, пока кормила грудью. Но я не считаю материнство обязательной главой — построение жизни своей мечты, жизни, которую ты любишь, мне кажется более важным, и если в ней нет детей, то это здорово. Я также знаю женщин, которые не до конца хотели быть матерями, а стали ими из-за своих партнеров или общества и разочаровались. И мне грустно за них и их детей.

Даже я сама очень долго думала, что у меня не будет детей — я любила свою свободу и просто не хотела ее терять. Но сейчас мне нравится быть мамой. Мне нравится, что отец моего сына много раз просил меня завести ребенка и что я наконец импульсивно сказала «да» из-за большой любви, иначе я могла бы не быть мамой сегодня. Я всем сердцем полюбила это приключение. Но я абсолютно не осуждаю людей, которые не хотят детей. Не думаю, что это для всех. Иногда это даже не для тех людей, которые в конечном итоге заводят детей. Быть родителем — огромная ответственность. 

Я думаю, что такие матери есть во всем мире. Лично я никого не осуждаю — у каждого свой путь. Я не слишком опекаю своего сына, он очень свободен. Это был мой страх в материнстве, полностью раствориться в нем, потому что многие примеры, которые я видела, меня совершенно не привлекали. Но при этом мне не нравилась перспектива быть переутомленной от работы мамой, чьих детей большую часть времени воспитывает кто-то другой. Для меня было важно активно присутствовать в жизни моего сына, а также сохранить свою личность в неизменном виде, и я думаю, что достигла этого баланса. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо в своей жизни, но это также произошло из-за большой внутренней работы. Знаете, я не чувствую, что он продолжение меня, он сам по себе маленький человек, которого я узнаю все лучше с каждым днем. Мне это очень нравится.

Фотограф и директор: Billy Henry. Модели: Natalia Bonifacci & Leo Tancredi. Стилист и креативный консультант: Oretta Corbelli. Макияж и волосы: Mina Abramovic. Сет-дизайн: Amy Jo Diaz