Какие книги читают дизайнеры

Что вдохновляет Алессандро Микеле на его невероятные шоу Gucci, о которых потом говорят неделями? Какие книги читает Мария Грация Кьюри? Под какую музыку творит Донателла Версаче? Vogue попросил любимых дизайнеров поделиться источниками своего вдохновения: книгами, фильмами и музыкальными альбомами.

Начинаем с литературы: от любимого Кимом Джонсом «Орландо» Вирджинии Вулф до дзен-философии Алана Уотса, которой увлекается Юн Ан. 

«Когда дело доходит до «комфортного» чтения, Беверли Николс — мой любимый автор. В садоводстве он как Мэри Фрэнсис Кеннеди Фишер в кулинарии. В 1930-х Николс написал серию книг о работе в саду, в них повседневные ритуалы становятся аллюзиями на то, как вообще следует жить. Его текстам свойственна взбалмошность: если ты скрытый гомосексуал, живущий в 1920-е, то наверняка пребываешь в вечном глухом напряжении, так как твоя сущность находится под давлением. Так вот, несмотря на дивную причудливую сентиментальность Николса, у книг есть некий развратно-изощренный привкус, который то и дело заставляет читателя встрепенуться. Хотя общее настроение этой литературы все же в деликатном обаянии знающего свои сильные и слабые стороны человека и в удивительной глубине, которая лично мне всегда дарит чувство умиротворения и баланса».

«Проницательность и интеллект, с которыми Салман Рушди говорит о пороках нашего общества, задевают меня за живое. Как и многие другие, я впервые услышала о нем в пору популярности «Сатанинских стихов», хотя та книга, признаться, не особенно меня увлекла. Зато потом, во время путешествия в Индию, я открыла для себя роман «Дети полуночи» — семейную эпопею, описывающую 30 лет индийской истории и сотканную из множества аллегорий, метафор и юмора. Повторюсь — проницательность, острота ума и эмпатия, с которыми автор описывает и разоблачает исторические события, трогают до глубины души. Кстати говоря, эта книга очень напоминает роман «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсии Маркеса (в который я влюблена) — сочетанием реализма и магии на письме, в первую очередь».

«Когда я был ребенком, меня пленяли персонажи вроде тех, что описаны в романе Брета Истона Эллиса «Ниже нуля». Эта книга олицетворяет очень интересный период моей жизни — все равно что капсула времени из юности. Я купил «Ниже нуля» в аэропорту, и это был первый роман, который я проглотил за день. Напоминает мне о том, как я впервые ворвался в мир самостоятельной жизни».

«Ну куда без романа Вирджинии Вулф «Орландо» — я возвращаюсь к нему снова и снова, сейчас как раз перечитываю. Вообще Блумсберийский кружок я открыл для себя, еще будучи подростком, мне нравились их мультидисциплинарность и авангардный подход, ведь они основали группу единомышленников для продвижения идей».

«В «Бегущей с волками» Клариссы Пинколы Эстес сказано, что женщине в процессе принятия важного решения всегда следует полагаться на свое природное чутье. Так уж сложилось, что нас приучили игнорировать животные инстинкты и руководствоваться логикой, вот только она частенько работает нам во вред. Лично мне эта книга кажется очень познавательным и в некотором смысле обнадеживающим чтением. Дело в том, что я всю жизнь следовала своим инстинктам, совершенно не подозревая о том, что для женщины такое поведение — это своего рода политическая позиция. Бывало, я винила себя за то, что полагаюсь на интуицию, думала, что это неправильно. Но книга Эстес убедила меня в обратном — всегда нужно доверять внутреннему чутью. Думаю, каждой женщине крайне важно это знать. Мы привыкли ставить в приоритет знания и образование, а они порой сбивают нас с пути естественного выбора».

«Мне всегда импонировал главный замысел «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери. Это история о силе доброты — очень актуально в наше непростое время. Процитирую одну из моих любимых строчек: «Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». 

«Знаете, я провожу время, заучивая наизусть стихи Дороти Паркер и Майи Энджелоу. Еще сейчас под рукой у меня книга Harlem Quartet Джеймса Болдуина». 

«Когда я впервые прочла «Дневник Анны Франк», мне было 13 лет — столько же, сколько было самой Анне, когда у нее появилась пустая тетрадь, ставшая потом этим самым дневником. Я читала книгу в корейском переводе, помню, что я на ней тогда совершенно помешалась, будто бы знала Анну лично. Ее манера говорить и ее мировоззрение находили очень отчетливый отклик в моем сердце, несмотря на то что мир Анны был от меня бесконечно далек. На тот момент я еще ни разу не выезжала за пределы Кореи и даже не встречала ни одного иностранца своего возраста. Эта история изменила мой взгляд на жизнь в Сеуле. Узнав о гибели Анны, ужасно расстроилась, мы потом еще долго обсуждали это с родителями. До тех пор все книги, которые я читала, заканчивались хорошо. Я возвращаюсь к «Дневнику Анны Франк» и сегодня. Стойкость, решительность и оптимизм Анны очень воодушевляют».

«Книга непокоя» Фернандо Пессоа уже 30 лет то появляется на моей прикроватной тумбочке, то исчезает с нее. Это 500-страничный сборник мыслей, размышлений поэта, опубликованный уже после его смерти. У него нет начала и нет конца. Вы можете просто открыть книгу на любой странице и в паре строчек обнаружить целую вселенную. Многие годы «Книга непокоя» сопровождает меня и в радости, и в горе. Всего в нескольких словах — всегда очень откровенных, выразительных и по-настоящему вневременных — Пессоа умудряется выразить так много. Это не перестает восхищать меня и вдохновлять. И в заключение — пара любимых мною цитат (хоть выбирать тут и невозможно): «Никаких норм нет. Все люди — это исключения из правила, которого не существует». И еще одна: «Жизнь — это то, что мы делаем из нее. Путешествия — это путешественники. То, что мы видим, не есть то, что мы видим, но только то, чем мы являемся».

«Биография Роберта Мэпплторпа авторства Патриции Моррисроу — одна из тех редких книг, которую я перечитываю вновь и вновь. Впервые я прочел ее в старшей школе, тогда и понял, что Нью-Йорк — мой город. История Мэпплторпа, конечно, поучительна, но еще она чрезвычайно романтична. В том, как он поддавался наваждениям, в его творческих изысканиях на грани того, что допускала культура — и все это на пути превращения в культовую фигуру. Сейчас из-за карантина я сижу дома и вот взялся за эту книгу в третий раз. В это нелегкое время, когда одно обстоятельство ставит под вопрос решительно все, здорово еще раз напомнить себе о мощи творчества, о настоящем драйве, о том, что значит воплотить идею по полной. Книга возвращает меня к началу моего собственного творческого пути и заряжает стремлением создавать то, что всех нас переживет. Она напоминает мне о жизни до Proenza Schouler, о силе широты мышления и веры в себя».

«Так много книг поучаствовало в формировании меня сегодняшней — особенно, пожалуй, произведения Хорхе Луиса Борхеса и The Overstory Ричарда Пауэрса (друг как-то посоветовал мне эту книгу, и она навсегда изменила мой взгляд на деревья). Что до Борхеса, читать его произведения — это как возвращаться домой. Все без исключения просто обязаны познакомиться с этим писателем. Он повлиял на литературу не меньше, чем Мигель де Сервантес, Диего Сааведра и Уильям Шекспир». 

«Я впервые наткнулся на эту книгу в 2005 году, и всякий раз, когда ее перечитываю, открываю для себя что-то новое. Большинство людей живет в таком напряженном ритме, редко удается подумать о себе, о своем предназначении. Сейчас у нас как раз появилась возможность остановиться и задуматься, копнуть глубже. Сам термин «новая земля» происходит из «Книги пророка Исаии» и «Откровений Иоанна Богослова». В христианстве он обозначает конечное состояние искупленного человечества. «Новая земля» Толле напоминает нам о том, что нужно наслаждаться жизнью здесь и сейчас, учит, как отпустить свое эго и как найти смысл в нематериальном. Это произведение — мощный инструмент, способный изменить жизнь. Сейчас, когда мы наблюдаем трансформацию человеческого сознания, для этого самое время. Просто помните, что конец — это всегда начало чего-то нового!»

«С трудами Алана Уотса я впервые столкнулась, когда изучала культуру битников, книга The Essence of Alan Watts меня тогда очень зацепила. Это большой сборник его размышлений на самые разные важные темы: о самолюбии, Боге, созерцании, смерти, времени, человеческой природе и вселенских трагедиях. В периоды неопределенности, как сейчас, когда мы изо всех сил пытаемся понять смысл происходящего, тексты Алана могут помочь настроиться на хорошее, обрести покой и выйти на совершенно новый уровень просветления. Со мной именно так все и было».

«Роман Джона Уильямса «Стоунер» обладает мощью греческой трагедии. Он поражает с самого первого абзаца. Сначала Уильямс довольно категорично описывает, какое невнятное впечатление оставляет о себе Уильям Стоунер, а потом сам же опровергает свое суждение и начинает героя реабилитировать, так как выясняется, что тот рожден честным и воспитанным человеком. 

Родителям Стоунера знакома только одна жизнь — выживание посредством тяжелой работы на ферме. Однако отец, невероятно бедный человек, все же устраивает сына в университет изучать сельское хозяйство. Помимо прочих предметов курс включает и литературу — тут у героя возникает много трудностей, он же с чтением прежде никогда не сталкивался. В книгах должен быть какой-то смысл, но он никак не может его уловить, так и сидит в отчаянии, вцепившись в край парты. Самое яркое событие романа — день, когда Стоунер влюбляется в литературу. Он увидел в ней «все во всем» — Бога. После Стоунер сам начинает преподавать. Тут, кстати, я поймала себя на том, что поддерживаю его во всем, что бы он ни делал, что болею за героя, ведь он верен себе. Уильямс противопоставляет Стоунеру персонажей, которые склонны себя обманывать, показывает, сколько неприятностей приносит самообман. Все они подсвечены будто памятники, автор изобличает их пороки по мере развития событий. Что в конце? Достоинство Стоунера, которое восхищает — он полностью реализовался в жизни. Осталась одна правда».