Нерассказанная история «Игры престолов»: читайте отрывок из бестселлера Джеймса Хибберда

В декабре на русском впервые выходит мировой бестселлер Джеймса Хибберда — «Огонь не может убить дракона. Официальная нерассказанная история создания сериала «Игра престолов». Самую подробную летопись съемок шоу, финальный эпизод которого только в США посмотрели рекордные 40 миллионов человек, в переводе Натальи Виленской выпускает издательство «Бомбора». Для создания первой официальной истории сериала Джеймс Хибберд — опытный журналист, много лет проработавший в Entertainment Weekly, — изучил полсотни интервью со всеми участниками процесса: от самого Джорджа Р. Р. Мартина до администраторов съемочной площадки. И дал слово всем, памятуя, что прямая речь всегда интереснее пересказа. 

Десять лет, которые мир провел за историей о Семи королевствах, Хибберд поместил в 32 главы, начав с «Мечты о драконах» и «Сказания о кастинге». Своими воспоминаниями, мыслями и чувствами в них делится весь звездный актерский состав: Эмилия Кларк, Кит Харингтон, Софи Тернер, Мэйси Уильямс, Лина Хиди, Питер Динклейдж, Николай Костер-Вальдау и не только. О чем спорят исполнители главных ролей, режиссеры и продюсеры, какие ляпы команда допускала при съемках, как их участники подшучивают друг над другом и относятся к славе — на эти и другие вопросы Джеймс Хибберд дает 350-страничный ответ. 

В преддверии выхода книги Vogue первым публикует отрывок: фрагмент девятой главы с откровениями Эмилии Кларк (Дейенерис), Натали Эммануэль (Миссандея) и Джейкоба Андерсона (Серый Червь), а также исполнительных продюсеров и режиссеров можно прочесть ниже.

Фрагмент из главы 9 — «Пламя и лед»

Оборванная Дейенерис стоит перед высокими воротами Кварта. Мать Драконов с остатками своего кхаласара только что пересекла страшную Красную Пустыню, но изнеженные правители города отказываются ее впустить. Эмилия Кларк, стоя прямо и гордо, звучно провозглашает: «Когда мои драконы вырастут, мы вернем все, что у меня отняли и уничтожим всех, кто навредил мне. Мы сотрем в пыль их армии и обратим в пепел их города. И если вы прогоните нас, мы сожжем вас первыми». 

Дэн Уайсс, следя за Кларк на мониторе, восхищался тем, как воплотился в ней дух грозного дотракийского кхала. «Она выглядит по-настоящему круто, — говорил он о миниатюрной актрисе. — Я, мужик шести футов (180 см) ростом, в жизни бы так не сумел. Тут надо передать, что ей по правде кранты, если она не войдет в этот город».

Читайте также

Эмилия Кларк о «фейковой» внешности звезд, запрете Facetune и пользе моды

Сентябрь 2011 года. Кларк третий день снимается на солнцепеке в хорватском карьере. Ее длинные темные волосы спрятаны под шапочкой, приклеенной к голове, поверх водружен серебристый парик. Ей кажется, что ее череп печется в духовке. После сцены актриса уклонилась от запланированного интервью, сославшись на тепловой удар, а после, на той же неделе, весело объяснила: «А, это? Да просто измучилась от жары...» 

Истинную причину своего недомогания она открыла лишь спустя восемь лет. После съемок первого сезона у Кларк в лондонском спортзале случилось кровоизлияние в мозг. «Мне показалось, что мозг сжимает эластичная лента», — писала она в The New Yorker. По пути в больницу актриса вспоминала диалог Дейенерис, чтобы успокоиться. Потом ей сразу сделали операцию, и несколько дней она даже имя свое не могла вспомнить, что уж говорить о дотракийских словах.

А всего через несколько недель она вернулась к работе, хотя в мозгу у нее осталась еще одна аневризма, которая (теоретически, но маловероятно, по словам врача) могла «лопнуть в любой момент». Актриса выходила на площадку день за днем, никому не показывая своей усталости, страха и боли.

Эмилия Кларк (Дейенерис Таргариен): Все было очень напряженно. Мы снимались в карьере на тридцатиградусной жаре, и я постоянно опасалась, что со мной случится новый удар. Умереть прямо на площадке? Неудобно бы получилось. Любая мозговая травма вызывает невероятную слабость, но я старалась это скрывать.

Брайан Когман (исполнительный сопродюсер): Об этом знали только немногие избранные — я, например, понятия не имел. Слышал, что у нее были какие-то проблемы со здоровьем между сезонами, ничего серьезного вроде бы. А на съемках вообще ничего не заметил.

Алан Тейлор (режиссер): Мы за нее боялись. Надо иметь большое мужество, чтобы работать невзирая на это.

Эмилия Кларк: Если б я позвонила моему доктору, он сказал бы: «Да ты просто охлаждайся почаще». Но я ужасно боялась, страх порождал панику, а паника внушала мне чувство, что я умру в этом карьере. В конце концов мне пригнали машину с кондиционером — прости, планета.

Дэн Уайсс (автор идеи, исполнительный продюсер): Ужасно, что этот прекрасный человек подошел так близко к небытию — человек, которого мы полюбили всего лишь за один год. Шоу, конечно, должно продолжаться, но главным было обеспечить Эмилии безопасность. Мы спрашивали себя: безопасно ли ей сниматься у нас? Так, как на диване у себя дома? Она такая храбрая, что нашей задачей было не подвергать ее риску. Она ведь такая: «Подумаешь, операция на мозге — если надо скакать галопом с горы, я запросто». Это нам приходилось говорить «нет», потому что она сама ни за что бы не отказалась.

Эмилия Кларк: За все мои годы в сериале я никогда не ставила свое здоровье на первый план — потому-то, наверно, все остальные и беспокоились. Старались не слишком меня нагружать, а я: «Не думайте, что я слабенькая, что не смогу делать работу, на которую меня наняли. Не думайте, что могу облажаться в любой момент». Я выиграла золотой билет Вилли Вонки¹³ и не собиралась никому его отдавать.

¹³Билет на шоколадную фабрику Вилли Вонки, отсылка к фильму Тима Бёртона «Чарли и шоколадная фабрика» (2005).

К началу съемок третьего сезона Кларк стало намного лучше, и фабула устраивала ее гораздо больше.

Эмилия Кларк: Во втором сезоне линия Дейенерис была так себе — «коварный второй альбом», что называется. Но в третьем она начала набирать силу, и я чувствовала себя точно так же. В первом было так: «Понятия не имею, что творю», а в третьем — «Я точно знаю, что делаю».

Читайте также

Эмилия Кларк — о любимых фильмах и женщинах-наставниках в киноиндустрии

В этом сезоне Дейенерис переживает один из своих ключевых моментов: приобретает армию Безупречных. Мартин в «Буре мечей» мастерски описывает эти события. Приплыв из Кварта в город Астапор на берегу Залива Работорговцев, Дейенерис терпеливо ведет переговоры с садистом-рабовладельцем Кразнисом. Он, полагая, что она не понимает по-валирийски, всячески оскорбляет ее, но его рабыня-переводчица Миссандея передает только смысл, опуская брань.

Дейенерис соглашается отдать за солдат одного из драконов, Дрогона. Во время обмена Кразнис обнаруживает, что она, как и следовало ожидать, свободно владеет языком своих предков. Она приказывает Дрогону сжечь рабовладельца, а Безупречным, которые только что перешли в ее собственность — перебить всех прочих астапорских господ. «Дракон — не раб», — заявляет она.

Это не просто драматический, напряженный момент: здесь Дейенерис, доверяясь своим инстинктам, впервые играет в игру престолов.

Эмилия Кларк: Раньше Дени всегда спрашивала совета у других, не зная, как поступить. Это самый рискованный шаг в ее жизни, и все вокруг полагают, что она вправду отдаст Дрогона — смешно, ведь она его мать. Будь что будет, решает героиня, не зная, послушаются ли ее Безупречные. В этот момент она становится той, кем ей предначертано быть. Балансирует на тонкой грани между отвагой и безумием.

Дэвид Бениофф (автор идеи, исполнительный продюсер): Лучшие сюрпризы не валятся как снег на голову — лучшие те, когда ты спрашиваешь себя: «Как же я раньше не понял?»

Читая в первый раз, что Дейенерис собралась отдавать дракона, я говорил себе: «Как же так?» А потом, когда все прояснилось, позвонил Дэну, и мы в очередной раз пообещали, что снимем это долбаное шоу. К этой сцене ведет целый ряд других: в ретроспективе я это вижу, ведь Джордж дал читателю все ключи.

Эту затратную часть снимал в Марокко режиссер Алекс Грейвз. Бунт рабов и первое крупное использование дракона в военных целях предстояло уложить всего в несколько кадров.

Алекс Грейвз (режиссер): Было так: «Денег на это нет, но если вывернешься, снимешь величайший на все времена материал».

Эмилия Кларк: Мне не терпелось отыграться на этом гаде. Несколько недель свою речь репетировала.

Дэн Уайсс: Для сожжения Кразниса координатор спецэффектов Стюарт Бридсон закрепил огнемет на высоком шесте.

Струю пламени направили прямо в лицо каскадеру. Зрелище вызывало оторопь, хотя все знали, что это трюк.

Сцену завершал триумф Дейенерис на фоне драконьего пламени.

Алекс Грейвз: Я хотел сделать, как в «Апокалипсисе сегодня», но снималось это в Марокко во время Арабской весны¹⁴, и ввозить взрывчатку в Северную Африку запрещалось. Я, однако, не сдался, поскольку огненный образ Эмилии пылал у меня в мозгу. Нужные вещества доставили контрабандой. Жар и взрывная волна ощущались неслабо, но Эмилия даже не вздрогнула.

¹⁴ Волна протестов и восстаний, проходившая в арабском мире в начале 2011 года.

Эмилия Кларк: Иэн Глен, мой штатный ментор, говорил: «Иди сюда, дорогая. Посмотри, как все надежно устроено. Ты просто постой тут, и пусть они себе делают там что хотят». Я и стояла, и было здорово. Высокое напряжение, как будто все, кто мне навредил в жизни, сгорели синим пламенем.

Кроме того, у Дейенерис появились два верных союзника с собственными сюжетными линиями, которые сопровождали ее до конца сериала: Миссандея, переводчица и советница, и командир Безупречных Серый Червь (Джейкоб Андерсон).

Натали Эммануэль (Миссандея): Я была фанаткой этого сериала и названивала своему лондонскому агенту, чтобы она меня тоже туда устроила. И вот появляется подходящий персонаж, цветная девушка от восемнадцати до двадцати трех. Постойте, да это же я! Звоню опять агенту, а она говорит: «Знаю уже, ты на пробы записана».

Я провела исследование, почитала Мартина, подготовилась как могла. Раз Миссандея с Летних островов, думаю, то на общем языке должна говорить как иностранка, с легким акцентом.

Агент говорила, что ничего такого не надо, но кастинг-директор Роберт Стерн сказал: «Они еще не решили, с акцентом Миссандея будет говорить или без». Ну я и акцент изобразила, нетрудно же. Пять недель было тихо, а позвонили мне, когда я шла из продуктового магазина. Я завопила, выронила покупки, разбила банку с джемом и разрыдалась.

Джейкоб Андерсон (Серый Червь): Худшие пробы в моей жизни. Мне сказали, что я не должен показывать никаких эмоций, но Серый Червь говорил, как получил свое имя, и я подсознательно их все-таки проявил — как же иначе, раз мне велели наоборот. Не мог говорить о таком без эмоций, да еще и стеснялся из-за акцента. Мне говорят: «Не волнуйся, по-английски ты говорить не будешь». Я: «Чего?» Думал, мне ни за что эту роль не дадут — до сих пор не понимаю, почему дали.

Натали Эммануэль: Пришла я в Белфасте на читку сценария (третьего сезона). Стою в полном ужасе и смотрю, как в комнату входят актеры моего любимого сериала. Потом Финн Джонс (Лорас Тирелл), с которым мы вместе играли в мыльной опере «Холлиокс», заметил меня в уголке и спросил, в порядке ли я. «Сама не знаю, — говорю, — захлестнуло». Он был такой милый, нашел мне место и познакомил со всеми.

Джейкоб Андерсон: На первой неделе я думал: «Скучновато будет играть этого стоика без всяких мыслей и чувств». Потом Дэн мне сказал: «Серый Червь — это ходячая травма. Если можешь вообразить себе травмированного робота, это он и есть».

Это служило мне полезным руководством до самого финала. Такой человек меньше всего хочет, чтобы его замечали, ведь это усугубляет проблему. И костюм у меня был, конечно, красивый, но очень уж неудобный. Из-за него у меня и походка несколько странная: он не давал мне расслабиться.

Натали Эммануэль: В первой моей сцене Дейенерис мне говорит: «Возможно, ты будешь голодать, заболеешь или погибнешь». Я отвечаю: «Все должны умирать». — «Все мужчины», — уточняет она. На это Миссандея чуть-чуть улыбается — знаковый феминистский момент. Она сознает, что попала в надежные руки и что эта женщина представляет собой силу, с которой нужно считаться. После съемки Дэвид Бениофф подошел ко мне и сказал: «Ты официально принята в актерский состав сериала». Это было лучшее, что я слышала в жизни — сердце мое переполнилось.