Модели Саша и Соня Комаровы узнали, что они интерсекс-люди, и хотят рассказать всему миру, что это нормально

«Мы готовы говорить об этом столько, сколько понадобится, лишь бы толерантность к интерсекс-­людям росла», — заявляют Соня и Саша Комаровы, 21-летние близнецы и успешные модели. Саша дебютировала на подиуме в 2016 году, ­выйдя на показах Valentinо и Sacai, а уже в следующем сезоне закрыла шоу Calvin Klein. Чуть позже к ней присоединилась Соня, и тоже ­триумфально — с эксклюзивным выходом у Celine. Комаровы фигурируют во всех списках перспективных российских моделей, но теперь в их жизни появилась еще одна роль — интерсекс-активисток.

Читайте также

Каково это — родиться интерсекс-человеком

Арина Шабанова

Интерсекс — это человек, рожденный с половыми признаками, которые не вписываются в стереотипное представление о мужском и женском теле. Наши половые характеристики определяются несколькими факторами: хромо­сомами, половыми железами, строением гениталий, гормональным профилем. Так вот, у интерсекс-людей эти факторы могут быть перемешаны. По статистике ООН, от 0,5 до 1,7 % людей имеют интерсекс-вариации.

Детский эндокринолог Юлия Сидорова ­объясняет, что «интерсекс» не является медицинским термином, но врачи тоже его используют. «Интерсекс-ребенок может родиться у кого угодно, это не связано с образом жизни. Причиной могут быть хромосомные особенности эмбриона, нарушения рецепторного взаимодействия — это когда организм вырабатывает гормоны, а клетки плода их не чувствуют. Бывают случаи, когда не развиваются эмбриональные структуры, из которых потом формируются матка, маточные трубы и часть влагалища. А бывает, что не работает фермент, превращающий один гормон в другой». Интерсекс-вариации не всегда заметны при рождении, чаще всего люди узнают об этом в период пубертатного созревания, когда «включаются» половые гормоны. Некоторые узнают о том, что они интерсекс, при попытке забеременеть, другие не узнают никогда.

Соня и Саша росли как обычные девочки. Но когда в подростковом возрасте у них не начались месячные, это насторожило и родителей, и их самих. В Саратове, где жила семья Комаровых, причину выяснить не смогли. Врачи все объясняли худобой подростков, советовали есть мясо. Был даже «ноу-хау»-диагноз местного доктора: якобы у близнецов гормоны делятся на двоих, и, соответственно, их не хватает.

«Я помню, как мы переживали в 13–14 лет, — рассказывает Саша. — Потом привыкли. А год назад, раз в Саратове так и не нашли причину, обратились к врачам в Москве». Здесь Соню и Сашу сразу отправили на анализ карио­типа (совокупности хромосом). Он выявил синдром Свайера, при котором хромосомный набор выглядит как свойственный мужчинам XY, а не женщинам XX. Как правило, человек с синдромом Свайера выглядит женственно и имеет функциональные женские гениталии, матку и фаллопиевы трубы, но у него отсутствуют яичники. Место гонад занимает бесструктурная рубцовая ткань — ­ее-то и видно на УЗИ. Поскольку яичников нет, нет половых гормонов, а с ними месячных.

«Узнать правду о своем теле было огромным облегчением», — говорит Саша. А Соня соглашается: «На тот момент я уже знала немного об интерсекс-людях, смотрела интервью, это не было для меня шоком». Шоком для Комаровых стала реакция врачей. «После постановки диагноза нас отправили на полное обследование, и от большинства докторов, к которым мы попадали, мы слышали что-то вроде «с вами происходит что-то, чего надо стесняться и что лучше держать в тайне». Одна из врачей посоветовала Саше скрывать правду, особенно от мужчин, скорее выйти замуж и молиться, чтобы муж ничего не узнал. Врач даже придумала историю, которую она могла бы рассказать будущему мужу и вообще окружающим: мол, попала в аварию, пришлось удалить яичники, отсюда и шрамы.

«Меня поразила такая реакция, и ­сейчас я жалею, что не попыталась ответить врачам: «Почему я не могу просто быть тем, кто я есть?» — говорит Саша. — Я хочу верить, что они давали эти советы из добрых побуждений. Они понимают, что общество требует от тебя быть или мужчиной, или женщиной. Но если бы они объясняли пациенту, что ничего плохого с ним не происходит, что это просто особенность его организма, — отношение общества тоже бы менялось быстрее. А сейчас, к сожалению, реакции на наш рассказ о том, что мы интерсекс, бывают разные. Избежать некорректных вопросов «А что у тебя в штанах?» не всегда удается».

Комаровым рекомендовали удалить неразвившиеся гонады, чтобы избежать риска онко­логии. И прописали гормонозаместительную терапию. Люди с синдромом Свайера не могут иметь биологических детей, но могут выносить ребенка из донорской яйцеклетки. «Для нас иметь детей не очень важно, но если мы поменяем свое мнение, то есть варианты». 

Случай Комаровых не самый сложный. Другое дело, когда ребенок рождается с неопределенными первичными половыми признаками, например, с объемным клитором, напоминающим пенис. Тогда перед родителями встает вопрос выбора пола ребенка — без этого им просто не выдадут документы. Но бумажка — это одно. Другое дело, когда родители решают сделать нормализующую операцию. «Это один из трагичных эпизодов медицины, — говорит Сидорова. — Важно понимать, что иногда хирургическое вмешательство действительно показано, но чаще его проводят как косметическую операцию, просто потому, что внешний вид гениталий не соответствует типично мужскому или женскому».

«Мне понятно желание родителей облегчить жизнь своему ребенку, — добавляет врач. — В России реалии таковы, что воспитывать его в нейтральном гендере будет довольно сложно. Как правило, родители сами определяют пол воспитания, но мы сразу обговариваем: гендер самоощущения ребенка может не совпасть с выбранным ими полом. Родители должны быть готовы к такому развитию событий». В интервью американскому Vogue беременная на тот момент модель и актриса Эмили Ратаковски сказала, что на вопрос о поле будущего ребенка они с мужем отвечают: «Он решит сам, когда ему исполнится 18 лет». Многие интерсекс-люди, которые прошли через нормализующие операции, хотели бы, чтобы у них тоже была возможность выбирать. В 2017 году бельгийская модель Ханне-Габи Одиеле, которая тогда была лицом Gucci и Saint Laurent, рассказала о том, что она интерсекс. «Как и многие другие дети, я подверглась необратимым хирургическим операциям, на которые не давала согласия. Они принесли гораздо больше вреда, чем пользы», — рассказала Одиеле. Правозащитные организации, ООН, Комитет против пыток и Комитет по правам ребенка выступают против операций без медицинской необходимости и считают их нарушением прав человека. Единственная страна, где такие операции запрещены, — это Мальта. Комаровы считают эту проблему одной из самых важных для ­интерсекс-людей.

Саша и Соня невероятно красивые, нежные, неземные создания. У обеих необычный ма­кияж — на веках у Саши широкие стрелки: черная на одном, белая на другом. А у Сони, для которой макияж стал способом самовыражения и фишкой ее инстаграма, верхние веки густо накрашены розовыми тенями с блестками. На вопрос о гендерной принадлежности сестры подчеркивают, что интерсекс — это не про гендер. То есть, если ты интерсекс, это не значит, что ты небинарная личность, но можешь ей быть — как любой другой человек.

Однако в случае Комаровых именно новость про интерсекс стала последней каплей в осознании своей небинарности. «За полгода до обследования я снимала фильм, который назвала Synthesis, — говорит Соня. — В нем я пыталась представить, как выглядит мой внутренний мир. Это была пустыня, в которой мужчина и женщина теряли и находили друг друга и в конце становились единым целым». «Бинарная система всегда казалась мне надуманной, — добавляет Саша, не забывая благодарить судьбу, что работает в индустрии, где ­инклюзивность и разнообразие только приветствуются. — Теперь я по определению не под­хожу под социальные стереотипы, поэтому могу свободно выражать себя и делать что хочу».

Напоминаем, что вы можете скачать новый номер и всегда иметь его под рукой — для IOS и для Android.