Vogue Hope: «2020-й стал годом роста», — Деми Ловато о психическом здоровье и активизме

«Я пишу это письмо, а мир вступает в уже шестой месяц кризиса системы здравоохранения. Когда мы только сели на карантин, моя карьера, казалось, шла в гору: я тогда выступила на «Супербоуле» и «Грэмми», вышел мой свежий сингл, а еще один, с Сэмом Смитом, был на подходе — релиз был назначен на следующий месяц. И вдруг жизнь встала на паузу, а я, как и многие из тех, кто это читает, ощутила, что ситуация больше не находится под моим контролем.

Депрессия и проблемы с психикой — часть моей жизни, а из-за возникшей во время пандемии неопределенности уровень моей тревожности подскочил до небес. В голове крутились типичные вопросы вроде: «Когда мы все вернемся к работе?», «Правда ли, что многие люди погибнут?», «Насколько сильно все будет ухудшаться?». Совершенно неожиданно я потеряла контроль абсолютно над всем, что касалось не только лично меня, но и мира в целом. По-настоящему беспрецедентный период в истории.

Читайте также

Vogue Hope: «Мечтаю, чтобы люди поняли, что все это ради исцеления и перемен», — основательница движения Me Too Тарана Берк о будущем активизма

Tarana Burke

Остановиться и подумать (но не по своей воле)

Мы, как общество, привыкли к определенному образу мышления: думаем, что обязаны прыгать выше головы и все время оставаться самыми лучшими. Это так утомительно. И вдруг на нас сваливается пандемия, люди вынуждены притормозить и все хорошенько обдумать. Я стала спрашивать себя: «Что для меня по-настоящему важно?», «Что поможет все это пережить?», «Как сохранить веру в хорошее?». Знала, что хочу извлечь из происходящего какой-то урок, который поможет навсегда изменить мою жизнь, психологическое и эмоциональное состояние к лучшему.

Поначалу сопротивлялась, но благодаря тому, что мой жених — человек позитивный, я стала понемногу перенимать его привычки. Начала медитировать и заниматься йогой. А еще вести дневник, рисовать, фотографировать — в общем, всячески креативить. Научилась ценить природу и заметила, что всю жизнь воспринимала ее как должное. Поначалу было трудно уснуть из-за очень сильного чувства тревоги, поэтому я придумала такой ритуал: на ночь зажигаю свечи, включаю запись с аффирмациями для медитации, делаю растяжку и пользуюсь эфирными маслами. Теперь наконец засыпаю легко.

Но я же не какое-нибудь исключение из правил. У всех есть знакомые, страдающие от того или иного нарушения психического здоровья. А многие и сами с этим сталкиваются. У пандемии есть один положительный побочный эффект — о ментальном здоровье стали говорить громко и открыто. Долгое время этого рода проблемы считались чем-то позорным. Я уж точно их стыдилась, общество вынуждало меня так себя чувствовать. А причина кроется в невежестве. Люди просто не знали, что это такое, нас пугали слова «тревожность» и «депрессия». Но чем больше мы знаем, тем проще справиться с проблемой. В вопросах психического здоровья важнее всего просвещать других и использовать при этом правильные слова.

Читайте также

Как быть, если у близкого человека психическое расстройство

Kathleen Baird-Murray

Когда я размышляю о произошедшем в 2020-м, мне начинает казаться, что мы на пороге революции. Самообразование еще никогда не играло столь важную роль. И речь не только о психическом здоровье. Внезапно появившееся во время карантина свободное время помогло мне осознать, что я способна больше помогать людям. Из-за астмы и других проблем со здоровьем я нахожусь в группе риска пандемии, поэтому не могла участвовать в протестах Black Lives Matter. Но многое сумела сделать и из дома: просто при помощи своей платформы.

Мои отношения с социальными сетями до карантина были довольно типичными. Если пролистаете мою ленту в инстаграме, то увидите там в основном гламурные снимки и фото, где я мило получилась. Но потом все резко меняется — примерно в тот момент, когда был убит Ахмод Орбери. Теперь моя страница полна информации о расовой несправедливости и способах с ней бороться.

Я всегда серьезно относилась к своей просветительской и правозащитной работе, но сейчас это приобрело особое значение. В случае с инстаграмом меня мотивировало то, какое отношение я сама имею к культуре чернокожих. Я выросла под музыку Ареты Франклин и Уитни Хьюстон. Были и другие исполнители соула, но эти две женщины особенно сильно повлияли на мое становление как певицы. Если задуматься, все, что сейчас у меня есть в жизни — деньги, успех, крыша над головой — появилось благодаря вдохновению, которое мне подарили эти темнокожие артистки. 

И вот я сижу в своем доме, который смогла себе позволить, потому что зарабатываю на жизнь пением, а чернокожее население все еще каждый день рискует умереть только лишь из-за цвета своей кожи. Меня словно током ударило, когда я осознала всю привилегированность своего положения. И тогда я поняла, что должна помочь хотя бы распространить информацию о несправедливости, поэтому у меня появились публикации со всем, что, по моему мнению, люди должны знать.

Читайте также

Vogue Hope: «Готовы ли вы стать катализатором перемен?» — Джоан Смоллс об инклюзивности 

Joan Smalls

Защищать других любой ценой

Сначала я стеснялась говорить об этих вещах публично, потому что боялась показаться неискренней. Еще мне хотелось позвонить всем знакомым, чей цвет кожи хоть как-то отличается от белого, и извиниться — а это, знаю, тоже не лучшее решение. Как и многие сейчас, я не знала что делать. Единственное, что понимала наверняка, — меня изнутри разъедал стыд за то, что мой цвет кожи такой же, как у людей, виновных в чудовищных преступлениях против Ахмода Орбери, Бреонны Тейлор, Джорджа Флойда и множества других.

Начала с того, что разобралась в азах. Теперь я знаю: чтобы стать хорошим союзником, нужно быть готовым защищать людей любой ценой. Нужно вступаться за других, если видишь несправедливость, будь то расистское действие, расистский комментарий или расистская шутка. И я говорю не только о Black Lives Matter, но и, например, о движении Me Too. 

Если я хоть что-то в этой жизни понимаю, так это то, что инклюзивность превыше всего. Должна быть среда, в которой женщины, чернокожие и трансгендеры чувствуют себя в безопасности. Даже не просто в безопасности, а наравне с цисгендерными белыми мужчинами. 

Год роста

Ни для одного из нас 2020-й не стал идеальным годом. Пора понять, что не всегда все бывает в порядке — и это нормально. Лично я пережила множество эмоциональных взлетов и падений. В марте встретила своего жениха и влюбилась в него. Завязался бурный роман, у нас была возможность проводить много времени вместе. Но еще в этом году из жизни ушли несколько близких нам людей, и это очень тяжело. Была годовщина смерти моего отца. Он скончался спустя несколько дней после Дня отца, поэтому июнь для меня всегда был непростым временем года, но в 2020-м кое-что поменялось. Я написала ему письмо, в котором поблагодарила за все то, что мне досталось от него. Так я смогла отпустить всю обиду, которую держала в себе. Впервые ощутила, что избавилась от «отцовского комплекса». Вкратце — 2020-й стал годом роста.

Я смотрю в будущее и понимаю, что все свои силы хочу вложить в музыку и просветительскую работу. Хочу находить разные способы вдохновлять других делать то же самое. Но больше всего хочу, чтобы, покидая этот мир, я знала, что он стал лучше, чем когда я в него пришла. Для этого предстоит очень многое сделать, но я верю, что вместе у нас получится. Нужно лишь немного надежды».